Книга Кристин, дочь Лавранса, страница 296. Автор книги Сигрид Унсет

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кристин, дочь Лавранса»

Cтраница 296

* * *

Именно в эту пору душа ее стала обретать покой и усладу, когда она предавалась мыслям о двух маленьких сыновьях, которых она схоронила.

Все эти годы Кристин каждый день вспоминала о них. Когда она видела, как растут и мужают дети – однолетки ее умерших сыновей, то спрашивала себя: а какими бы стали теперь ее мальчики?..

И теперь, занятая своими повседневными трудами, она, как всегда искусная и прилежная, но замкнутая и молчаливая, постоянно грезила о своих умерших детях. Они были с нею всегда. В ее мечтах они росли и становились такими, как ей хотелось: Мюнан был так же предан своему роду, как Ноккве, но был ласков и общителен с матерью, как Гэуте, и никогда не страшил ее рискованными затеями. Он был кротким и задумчивым, как Лавранс, но обо всех своих диковинных мечтах рассказывал матери. Он был так же умен, как Бьёргюльф, но никакое несчастье не омрачало его будущего, и потому в уме его не было горечи. Он был таким же независимым, сильным и храбрым, как близнецы, но не таким необузданным и своевольным, как они…

И все милые и смешные повадки младенцев снова и снова приходили ей на ум, когда она думала о маленьком Эрленде. Вот он стоит у нее на коленях, его нужно одеть. Она обнимает обеими руками его толстенькое нагое тельце, а он отбивается от нее ручонками, отворачивает от нее свое милое личико и противится ее ласкам. Вот она учит его ходить – накидывает мальчику на грудь свернутую трубкой холстину и продевает ее под мышками. Он, будто мешок, висит в этой упряжи, так забавно неуклюже топает ножками и смеется-заливается, корчась, точно червяк. Она берет его на руки и идет с ним на скотный двор поглядеть телят и ягнят. Малыш вскрикивает от радости при виде свиньи с поросятами, наклоняет головку и, разинув рот, таращит глазенки на голубей на кровле хлева. Потом она сидит у груды валунов близ старой кузницы, а он бегает тут же в высокой траве, громко кличет мать, завидев ягодку, и тут же съедает ее из материнской руки, да так жадно, что ладонь Кристин скоро становится совсем мокрой от его маленького ненасытного рта.

Все радости, которые когда-то доставляли ей дети, вспоминала Кристин, и опять оживала в этой призрачной жизни со своими двумя малышами, и забывала все свои горести…

* * *

Наступила третья весна с той поры, как Эрленда опустили в могилу. Кристин не слышала больше толков о Ноккве и Турдис. Но она не слышала и разговоров о монастыре. И ее надежда росла – она не в силах была сладить с собою: с великой неохотой отпустила бы она туда старшего сына.

Как раз перед самым Ивановым днем домой в Йорюндгорд приехал Ивар, сын Эрленда. Когда близнецы покидали дом, они были шестнадцатилетними подростками. А теперь Ивар стал совсем взрослым, ему было почти восемнадцать лет, и матери казалось, что он сделался удивительно красивым и мужественным. Она не могла вдоволь налюбоваться на него.

В первое утро после приезда Ивара мать принесла ему еду в постель – пшеничные медовые лепешки и пиво, которое она нацедила из последней рождественской бочки. Пока он ел и пил, она сидела на постели, улыбаясь всему, что бы он ни говорил. Потом она встала и принялась разглядывать его одежду, вертела каждую вещичку, рылась в дорожном мешке, взвешивала его новую серебряную застежку в своей узкой, покрасневшей от работы руке, вытаскивала из ножен кинжал, расхваливала и его, и все вещи сына. А после опять села на постель и с улыбкой во взгляде и на губах стала слушать все, о чем рассказывал сын.

Тут Ивар сказал:

– Будет лучше, матушка, если я поведаю вам, что привело меня нынче домой. Я приехал, чтобы испросить согласия Ноккве на мою женитьбу.

Кристин невольно всплеснула руками:

– Ивар! Ведь ты же еще так молод… Уж не натворил ли ты каких-нибудь глупостей?

Ивар попросил мать выслушать его. Речь шла о довольно молодой еще вдове Сигне, дочери Гамала, которая жила в Фэускаре, в усадьбе Рогнхейм. Земли у нее в усадьбе было на двенадцать десятков марок серебра, и большая часть являлась собственностью Сигне; она получила ее в наследство после смерти своего единственного ребенка. Но родичи мужа затеяли с нею тяжбу из-за этого наследства. Инге Муха решил поживиться на этом и потребовал от Сигне большого вознаграждения за то, что поможет ей выиграть дело. Тогда Ивар разгневался, принял в женщине участие и повез ее к самому епископу Халварду, так как тот оказывал Ивару отеческое благоволение всякий раз, когда встречался с ним. Поведение Инге, сына Мюнана, в должности епископского управителя предстало бы в весьма неприглядном свете, если бы его стали тщательно расследовать. Но он умел поддерживать дружбу со знатью во всех приходах, а мелкий люд держал в ежовых рукавицах. А епископу он пускал пыль в глаза с превеликой ловкостью. К тому же господин Халвард ради Мюнана не желал быть слишком суровым с его сыном. Но теперь дело оборачивалось не слишком хорошо для Инге Мухи. Так что, когда Ивар сел на коня и ускакал из его усадьбы, троюродные братья расстались в открытой вражде. Тут Ивар решил, что ему следует съездить в Рогнхейм и проститься с Сигне, прежде чем он навсегда покинет здешние места. Это было перед Пасхой; Ивар оставался у Сигне всю весну и помогал ей с работами в усадьбе. А потом они сговорились, что он возьмет Сигне в жены. Она-то не сочла Ивара, сына Эрленда, слишком молодым для того, чтобы он стал ее супругом. А епископ, как известно, весьма жалует его. Правда, Ивар еще слишком молод и неучен для того, чтобы господин Халвард мог доверить ему какую-либо должность, но уж с хозяйством Сигне Ивар отлично справится, когда вступит с нею в брак.

Кристин сидела и задумчиво перебирала связку ключей у себя на коленях. Все это были разумные речи. А что до Инге, так тот, видно, лучшего и не стоил. Но все-таки ее не покидала мысль о том, что́ скажет на это бедный старый Мюнан, сын Борда.

О невесте она кое-что узнала: Сигне было тридцать зим; происходила она из незнатного и бедного рода, но первый муж ее разбогател, так что теперь она жила в большом достатке. Сама она была достойной уважения, доброй и работящей женщиной.

Никулаус и Гэуте отправились с Иваром на юг, поглядеть на вдову, но Кристин пожелала остаться дома с Бьёргюльфом. Когда сыновья возвратились домой, Ноккве сообщил матери, что Ивар обручился с Сигне, дочерью Гамала. Свадьба будет осенью в Рогнхейме.

* * *

Вскоре после возвращения домой Ноккве однажды вечером пришел к матери в ткацкую, где она сидела за шитьем. Он закрыл дверь на засов. И тут он сказал, что ныне, когда Гэуте исполнилось двадцать лет, а Ивар благодаря своей женитьбе тоже стал самостоятельным человеком, они с Бьёргюльфом уже этой осенью могут отправиться на север, чтобы просить о принятии их послушниками в монастырь. Кристин почти ничего не сказала в ответ, и в этот раз они лишь поговорили о том, как все устроить, чтобы выделить часть имущества для двух старших сыновей.

Но спустя несколько дней в Йорюндгорд прибыл посланный с приглашением на пир – Осмюнд из Шенне праздновал обручение своей внучки Турдис с добрым крестьянским сыном из Довре.

В этот вечер Ноккве опять явился в ткацкую и снова закрыл дверь на засов. Он уселся на краю очага и стал помешивать веточкой угли – Кристин развела небольшой огонь, так как ночи нынешним летом стояли холодные.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация