В бесцельных скитаниях по территории лагеря к концу подошёл очередной день. Близилось время отбоя. Уставшие, а потому спокойные «деды» возвращались в корпус, неохотно переговариваясь. В десять часов вечера явилась вожатая с наволочкой наперевес. «Паужинок!» — объявила она, раскрыв тканевый мешок. Внутри таилась настоящая редкость, наливные красные яблоки, каких не сыщешь в наших широтах. Приютские охотно бросились за угощением.
— В коридоре стоит ведро. Ночью в него можно сходить по маленькому, но всё остальное — в уличный туалет. Обулись, провернули ключ в замке и пошли потихонечку. Если кому нужно — на подоконнике рядом с дверью фонарь. Только не забудьте вернуть его на место. Всё понятно?
— Угу… — блаженно промычал отряд, доедая огрызки.
Свет погас ровно в 22:15. Выдав пару глупых шуток, старшие мальчишки отключились. Свежий загородный воздух действовал на них как наркоз. Они засыпали мгновенно и не просыпались до самого утра, даруя всем остальным возможность отдыхать полноценно, без страха проснуться без трусов или с ботинками на подушке.
В какой-то момент наступила гробовая тишина. Явление довольно редкое, а потому — крайне ценное для того, кто круглые сутки находится в окружении одичавших зверьков, от которых отказались хозяева. Мне же, как назло, не спалось. Привычка бодрствовать первые часы ночи держала мои веки открытыми.
В какой-то момент я закономерно ощутил давление в низу живота. Выбор оказался невелик: ведро или уличный туалет? Первое — стыдно, второе — страшно. «Эх, зря выпил второй компот за ужином…» — посетовал я, пихая стопы в резиновые тапки. Переместившись в коридор, я вновь задался вопросом. Около минуты я простоял неподвижно, гипнотизируя дверь. В какой-то момент плечо ощутило касание, от которого внутри всё оборвалось.
— Тёма, всё хорошо? — шепотом поинтересовалась Азиза, студентка, проходившая в лагере учебную практику.
— Да… я хотел, то есть думал… это ведро…
— Хочешь, провожу тебя на улицу? — улыбнулась Азиза, понимая неловкость ситуации.
— Нет! — вдруг воспрял я. — Мне не страшно, просто забыл, где взять фонарик! — сочинилось на ходу.
— А вот и он! — практикантка дружелюбно указала на подоконник, укрытый занавеской.
— С-спасибо! — вымолвил я, осознавая, что пути обратно нет.
Издав протяжный скрип, дверь отворилась. Сумерки, что только сгущались в черте города, здесь казались непроглядной ночью. Щёлкнув кнопкой, я легонько вытянул вперёд источник света. Его луч, пробираясь сквозь толщу тумана, стал тяжёлым и мутным. Легко можно было представить, что в руках у меня самый настоящий световой меч, с помощью которого можно обороняться. Эта мысль одновременно развеселила и заставила напрячься.
— Спокойно! — произнёс я, выпустив облако пара — с фонариком ничего не страшно… Все привидения боятся света.
Спрыгнув с крыльца, я поспешил к заросшей тропинке, что вела к будке из прогнивших досок. Капельки ледяной росы окропили щиколотки, едва кончился асфальт. Вздрогнув и поморщившись, я осветил дорожку, опасаясь встречи с каким-нибудь ядовитым гадом. Тогда мне казалось, что под ночь каждая тварь, которой не нашлось места в свете солнца, выбирается из своей норы в поисках жертвы. Больше всего пугали гадюки. Из «Энциклопедии для почемучек» я узнал, что их яд не всегда смертелен, но способен причинить нестерпимую боль. К счастью, ни одно живое создание не решилось показаться мне на глаза, хотя местность и полнилась всевозможными звуками.
Закончив свои дела, я куда смелее двинулся обратно по кирпичикам, составлявшим тропу. Легко и во всех смыслах расслабленно я передвигал ногами и даже подумывал выключить фонарик, как вдруг застыл в исступлении. Параллельно мне к нашему корпусу двигалась тёмная долговязая фигура. Длиннющие конечности, покатая спина, чёрные как смоль волосы, выбивающиеся из-под прозрачной ткани, покрывавшей лицо. Ни на секунду я не усомнился в истинной природе создания. Люди так не выглядят. Люди не продираются сквозь заросли колючих кустов и крапивы, направляясь куда-либо.
— Мамочки! — воскликнул я, выронив фонарь из онемевшей ладони.
Существо остановилось и с хрустом повернуло голову. Полное оцепенение сразило плоть. Словно вкопанный, я не мог пошевелить ногами. Думается, если бы минутой ранее я не наведался в уборную, наверняка обмочился бы от одного лишь вида нежити. Леденящая душу тень вопреки ожиданиям продолжила движение в сторону отряда. Отыскав мигающий фонарик в траве, я задышал вполсилы, опасаясь привлечь внимание.
Силуэт из леса вплотную подобрался к стенам одноэтажного дома и вновь замер, точно обдумывая план действий. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем лесная нечисть, подобно пауку, начала карабкаться по стенам. Её движения были легкими, а тело отрицало гравитацию. Призрак в считанные мгновения взобрался на крышу и осмотрелся. Что-то заставило его долго и безотрывно смотреть вдаль. Внезапно дверь корпуса приоткрылась. На крыльцо вышла Азиза. Тварь из кошмарных сновидений продолжала сидеть на черепице, словно ночная птица.
— Ну и куда ты пропал, Тём? Возвращайся скорее, холодно же!
Мои попытки заговорить не увенчались успехом. Губы дрожали в тщетном желании родить звук. Всё, на что хватило смелости, — это броситься навстречу студентке до того, как она вновь скроется за порогом. Несколько раз запнувшись, я взлетел по ступеням и кинулся в палату. Азиза успела схватить меня за плечи. Опустившись на корточки, она вкрадчиво заговорила:
— Эй, ты чего? Бледный, словно привидение увидел! Всё хорошо?
Я кивнул на автомате, но сразу понял, что так просто мне не отделаться. Собрав остатки мужества в кулак, я прошептал:
— Кажется, я увидел змею там, в траве… Гадюку!
— Нет, малыш, тебе показалось. Здесь даже ужики не водятся! Иначе не построили бы тут детский лагерь… Иди скорее спать, ладно?
— Хорошо… — с трудом вымолвил я, устремившись в сторону спальни.
В один прыжок я вернулся в кровать и с головой накрылся душным одеялом. Воздуха в образовавшемся коконе не хватало, но я и мизинца наружу показывать не хотел. Азиза ведь понятия не имела, что в тот момент, пока она со мной говорила, над нашими головами громоздилось порождение ночи. С учетом того, что довелось повидать, — ему ничего не стоило пробраться внутрь. Главное — дождаться утра… Авось пронесёт!
Неторопливый скрип двери вынудил затаить дыхание. Кто-то (или что-то) вошёл в палату и вынудил половицы застонать. Словно в чудовищном сне, я почувствовал, как язык стал ватным, а горло забилось тряпками. Что бы ни происходило дальше, я не смогу закричать… даже пискнуть не получится! Звуки шагов становились всё отчётливее. В какой-то момент ночной визитёр задел свисающий краешек моего одеяла, и я почти смирился с тем, что умру… Поток тревожных мыслей нарушил знакомый шёпот:
— Здесь и будет твоё место, хорошо?
Преисполнившись любопытством, я приподнял одеяло. На соседней кровати, что пустовала предыдущие дни, сидел невысокий, коротко стриженный мальчишка. Клавдия Викторовна, наш старший воспитатель, заправляла в наволочку его подушку. Пацан без особого интереса наблюдал за происходящим. Как только женщина приготовила постель для сна, новенький разделся и лёг на бок, спиной ко мне. В палате вновь стало тихо… Тогда я и представить не мог, чем кончится эта жуткая, словно списанная с дурного сна история…
