Мама застывает в нерешительности. Но я уже знаю, что она согласится, ведь мама так хочет уехать из этой деревни и начать жить как раньше.
Это желание сильнее страха.
* * *
Стоило мне замешкаться, как ветка бьет по лицу, заставляя вскрикнуть от боли. Проливной дождь застилает обзор, и только благодаря частым вспышкам молнии я могу видеть, куда ступаю. Промокшая до нитки, я чуть ли не каждую минуту содрогаюсь от раската грома. В прогнозе погоды на сегодня была гроза, но я надеялась, что она нас не настигнет, но куда уж там. Как только мы вошли в лес, сначала брели в кромешной тьме, так как по легенде нельзя брать фонарь: видите ли, он привлечет нечистую силу! А то, что мы можем оступиться и сломать шею, отца мало волновало. Поэтому, когда налетела грозовая туча, я была отчасти рада ей.
Отец с мамой идут впереди, высматривая всполохи алого цвета, — они и должны указать дорогу к папараць-кветке.
Мы с сестрой стараемся не отставать. Нина прихватила своего мишку, и сейчас от каждого раската грома она крепче сжимает мою руку, а второй прижимает к груди свою игрушку. В синем дождевике сестра практически незаметна в темноте.
Естественно, цветок я не ищу. Голову занимают мысли, как нам выбраться живыми из этого леса. В такую-то грозу. Интересно, мама жалеет, что не дала отпор и все-таки пошла на поводу у отца? Сложно сказать, они спокойно идут, словно мы выбрались в лес по ягоды.
— Вита, долго нам еще идти? Мне холодно и страшно, — спрашивает Нина дрожащим голосом.
— Нет, совсем недолго, — вру я, так как боюсь сказать, что меня саму мучает этот вопрос. — Гроза скоро прекратится, и тогда будет нечего бояться.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Молния ударяет в соседнее дерево, ослепляя нас. После яркой вспышки глазам сложно привыкнуть к тьме, я ориентируюсь на крики родителей, но они тонут в раскате грома. Среди скрипа древесины я отчетливо слышу женский голос, зовущий меня к себе. «Мама», — проносится у меня в голове, и я тяну сестренку за собой, но она не двигается с места.
— Нина, бежим!
— Я потеряла Умку, — всхлипывает она.
Дерево в этот момент начинает заваливаться прямо на нас.
Мешкать нельзя, нет времени на раздумья! Я подхватываю сестренку на руки и бегу на зов мамы, совершенно не различая ничего вокруг. Голос отца слышится где-то поблизости, но он приглушенный, словно доходит до меня сквозь невидимую преграду. Ноги скользят по влажной земле, страх подгоняет бежать напролом через кустарники, огибая стволы деревьев.
Поэтому я не замечаю, когда земля исчезает из-под ног.
* * *
— Вита, Вита, вставай, — голос сестры доносится словно через вату.
Я открываю глаза, с трудом фокусируя взгляд на сестре. Медленно встаю, провожу рукой по саднящей щеке — ничего страшного, жить буду. Нина стоит возле меня, на вид спокойная, но дрожащие руки говорят об обратном. В ее длинных волосах застряли комки земли и мелкие веточки, дождевик местами порван.
— Нина, — я внимательно осматриваю сестру с ног до головы, а затем заглядываю в глаза, в которых плещется слегка различимая тревога, — ты в порядке?
Сестра кивает.
Что ж, хорошо. Я осматриваюсь, силясь понять, где мы оказались.
Гроза закончилась. Тихо и безветренно. Светит луна, которую раньше не было видно из-за туч, так что свет, хоть и скупой, но все-таки есть. Мы в глубоком овраге, склон такой, что наверх самостоятельно точно не забраться. Но, что куда хуже, я даже примерно не понимаю, где мы находимся.
Я же шла на зов мамы. Почему ее здесь нет?
Меня осеняет догадка, которую я осознаю слишком поздно. Голос мамы звучит иначе, чем тот, что привел нас сюда. У мамы он более низкий и глубокий. Но тогда, до смерти напуганная, я не придала этому факту должное значение.
Я глубоко вздыхаю. На удивление, страха нет, голова холодная, а мысли ясные. Будь я одна, то, возможно, меня бы и накрыла паника: шутка ли, находиться ночью в лесу черт знает где. Но сейчас я отвечаю не только за свою жизнь, но и за сестру, так что я отгоняю тревожные мысли, стараясь сосредоточиться на том, как можно выбраться отсюда.
Рядом со мной загорается маленький огонек. Прямо в воздухе. А затем еще один. И еще. Вскоре тысяча ярких огоньков заполоняет весь овраг. Далее они стекаются в центр, образуя очертания женской фигуры. Через мгновение перед нами стоит девушка в длинном белом одеянии, расшитом орнаментом. Ее белокурые волосы легкими волнами спадают до подола платья, шею украшают красные бусы, а на голове — большой купальский венок, сплетенный из разнообразных цветов и трав.
— Рада вас видеть, дорогие мои, — девушка мило улыбается. Сначала я подумала, что, быть может, это она заманила нас сюда. Но голос девушки не имеет ничего общего с тем зовом. От странностей у меня начинает кружиться голова.
Незнакомка продолжает:
— Я Василина, одна из стражей папараць-кветки, а значит, и глава игры за право обладать ею. Вы ведь за этим пришли в лес, верно? Вы готовы доказать, что достойны обладать этим могущественным цветком?
Я удивленно уставилась на девушку. Откуда она догадалась, что мы в лесу ради цветка?.. Игра? Разве папараць-кветка не цветет в полночь ровно секунду, а обладать ею может только тот, кто сорвал ее?
Василина словно прочитала мои мысли.
— Милая, неужели ты думала, что древние сказания будут правдивы? — на лице девушки появилась усмешка. — На самом деле папараць-кветка цветет всю ночь, но, скитаясь по лесу, ее не найдешь. Нужно, чтобы силу цветка заполучил достойный, благородный человек со светлыми намерениями, а не кто-то с гнилой душой. Так что, вы согласны вступить в игру? Но учтите, что отказаться от участия вы уже не сможете.
Девушка вопросительно посмотрела на меня, но я медлила с ответом. Все вокруг было похоже на сон, а не на правду.
— Что, если мы не сможем пройти все испытания?
— В целости и сохранности окажетесь в этом же овраге. Только вы ничего не вспомните о своих испытаниях, словно этого и не было вовсе.
Василина предложила нам выбор, будто он у нас был. Если мы не согласимся, то девушка исчезнет, а я останусь с сестренкой одна. Как скоро нас найдут? Да и найдут ли? Сомневаюсь, что это излюбленное место для прогулок: по доброй воле в такую глушь не сунешься.
— Вы не знаете, где наши родители?
Девушка покачала головой.
Значит, нужно соглашаться. Это лучше, чем сидеть тут и бездействовать. Найдем цветок и выберемся из этого леса. Ну а если не найдем… Волчий вой раздается совсем рядом, и Нина испугано прижимается ко мне. Оставаться тут однозначно небезопасно.
— Мы согласны, — твердо говорю я.
— Прекрасно, — девушка просияла. — У нас так давно не было гостей. Как вас зовут, дорогие мои?
