Преодолевая страх, мальчик дошел до мертвого тела старухи Гуллы и остановился. Дальше идти совсем не хотелось.
— Асвейг? — тихо позвал он. — Это я, Хальвар, сын Свена…
Тишина.
— Если ты задумала перехитрить меня и заманить дальше, то этого не будет… Выходи, или я развернусь и пойду домой, и больше сюда не вернусь.
Вновь в ответ молчание.
Он и впрямь развернулся и сделал пару шагов в сторону выхода. И тогда она появилась. Выскользнула из-за огромного сталагмита прямо перед ним.
Хальвар вздрогнул и чуть не выронил факел. Как он ее пропустил, было уже не важно. Теперь Молох преграждал путь к выходу. Он оказался в западне.
— Ха-а-альва-ар… — неспеша прошипела мертвая Асвейг, зловеще улыбаясь. — Ты-ы хо-отел накорми-и-ть ме-еня ту-ухлой ры-ы-ыбой… Но-о-о ско-о-ро саам ста-ане-ешь ту-ухля-ятиной…
Мальчик с трудом заставил себя отвернуться, сознание его на какой-то момент подернулось. Он вспомнил Кэйу, отца и мать и постарался сосредоточиться на них. Он медленно отступал назад, а Молох также медленно приближался. Наконец, Хальвар упёрся в большой камень с рисунком и рунами. Дальше отступать было некуда. И тут он вспомнил про содержимое кожаного мешочка, висевшего у него на поясе, и сразу потянул за верёвку, раскрывая его. Затем медленно, чтобы не видела Асвейг, запустил внутрь ладонь. Пальцы тут же увязли в вязком густом веществе. Это была каша из червяков, хрущей, куриных желтков, отрубей и меда. Излюбленное лакомство летучих мышей. Кэйа приготовила это накануне и передала брату утром на всякий случай. Что ж, такой случай как раз представился.
— А знаешь, Асвейг, у меня снова есть кое-что для тебя, — сказал он и что есть мочи закричал.
Черное облако из потревоженных мышей взвилось над их головами молниеносно. Но Молоха это мало волновало. Девочка продолжала приближаться и уже выставила вперёд свои руки, чтобы схватить Хальвара. И тогда Хальвар набрал в ладонь побольше густой смеси и с размаху запустил в Асвейг.
Смесь с хлюпким шлепком угодила той прямо в лицо и волосы. Удивлённая Асвейг на мгновение замерла. А в следующий миг, учуяв пленительный запах, к ней устремились сотни летающих гадов. Мыши плотно облепили ее лицо, голову, шею и все те части тела, куда попала каша.
Хальвар не стал терять времени, в два прыжка обогнул Асвейг и стрелой устремился к выходу.
Голодные зверьки задержали Молоха ненадолго. Срывая их с лица вместе с кожей и вопя от ярости, девочка устремилась в погоню. Как и тогда, Хальвар слышал, как быстро приближаются шлепки ее босых ступней. Как и тогда, он выжимал из себя всё и даже больше, но, как и тогда, этого не хватило, и уже в самой клетке Асвейг накинулась на него, повалив на землю.
— Она здесь! — только и успел выкрикнуть он, прежде чем потерять сознание.
Кэйа услашала, как закричал ее брат и ещё сильнее вжалась в ногу стоящей рядом матери. Она видела, как Талэк тут же подал знак стоящим наверху викингам, и те перерубили топорами веревки, сдерживающие валун. Глыба сорвалась и тяжело упала вниз, перекрыв вход в пещеру, так что дрогнула земля. Талэк подал следующий знак, и отец Триггве хлестнул лошадей, к которым было привязано покрывало клетки. Те рванули со своих мест, утягивая за собой связанные шкуры и оставляя Асвейг под прямым солнечным светом.
Оказавшись в ловушке, девочка быстро слезла с бездыханного Хальвара и заметалась по клетке, пытаясь разомкнуть прутья. Прутья гнулись, но все же держали ее внутри. Кожа Молоха к тому времени начала дымиться. Осознав, что бежать больше некуда, Асвейг забралась и легла в саркофаг, дающий спасительную тень. И тогда Талэк открыл второй вход, впуская викингов внутрь. Те вшестером подняли с земли тяжёлую крышку и накрыли саркофаг, который тут же начали сковывать железными ремнями. Талэк и отец Хальвара склонились над мальчиком.
— С ним будет всё в порядке, — после быстрого осмотра заверил Свена Провидец. — Он настоящий храбрец…
Когда Хальвар открыл глаза, то обнаружил себя лежащим в своей постели. Опустив взгляд, он заметил сидящую у его ног сестру. Та, кажется, плела очередной оберег, и лицо ее было грустным.
— Кэйа? — позвал он.
Та подняла голову, и глаза ее округлились от радости.
— Хальвар! Наконец-то! — она бросила амулет и кинулась ему в объятия. — Как же долго ты спал!
— Долго? — нахмурился мальчик.
— Очень! Много дней! Тебе сильно досталось от Асвейг.
Хальвар тревожно приподнялся на локтях.
— Асвейг… Её поймали?
— Да, поймали! Благодаря тебе! Закрыли в саркофаг и увезли далеко-далеко!
— Куда? В Скару?
— Дальше!
— В Уппланд?
— Намного дальше! Они снарядили целый дракар и поплыли на юго-восток, через самое море, до залива и потом — до берегов широкой реки. И уже там, в топкое болото они опустили саркофаг.
— Это и впрямь далеко… — нахмурился Хальвар.
— Талэк сказал, что Молоха нельзя убить, но можно лишь заточить, изнеможив, глубоко под землёй. Но это все равно должно быть очень далеко от людей. Кстати, Талэк учит меня рунам! И он обещал, что разрешит мне помочь ему выбить предостережение для потомков на скальных камнях.
— О Молохе?
— Да! — кивнула сестра.
— Что ж, это хорошо…
— А ещё, — Кэйа придвинулась ближе и перешла на заговорщицкий шепот, — говорят, что всю дорогу и до самого конца Асвейг не переставая стучала по крышке саркофага и жутко вопила от злости, пока ее, наконец, не скрыла бездонная болотная топь… Но даже тогда Талэк сомневался в том, что это конец.
— Может, он просто плохой провидец? — улыбнулся Хальвар.
— Может, — ответила Кэйа.
И впервые за долгое время они наконец рассмеялись.
Даша Дасова
«Вутăш»
Мокрый песок подсыхал на голых коленях, сначала едва заметно светлея, а после комьями падая на берег. Упавшие комья все равно были на полтона темнее, и глаз невольно цеплялся за едва заметные пятна. В глубоких, как батюшка-Атăл
[1], и дурных размышлениях блуждающему взгляду все равно, за что цепляться. Хоть за мокрые пятна на песке, хоть за корягу под поникшей ивой.
Только бы не за водную гладь, манившую и обещавшую покой.
Не ступить ей теперь в родные воды, не выбраться с берега.
Стряхивать песок подсохшими уже ладонями вутăш
[2] не торопилась. Она уже никуда не торопилась.
