Титул VII «Общие положения» состоял из 9 статей (ст.157–165) содержал переходные положения, а также некоторые нормы, не вошедшие в предыдущие разделы (например, о государственном долге, цивильном листе, отмене конфискации имущества и т. д.)
По расположению разделов (титулов) вырисовывается следующая картина. Конституция вполне логично начинается с определения основополагающих принципов системы государственного устройства Царства Польского. Затем следует раздел о правах и свободах личности. Что касается ветвей государственной власти, то приоритет явно отдаётся исполнительной власти, раздел о которой стоит впереди разделов о законодательной и судебной власти. Таким образом, по очередности разделов Конституция Польши почти в точности повторяет Конституционную Хартию Франции 1814 г.
Если же посмотреть на процентное соотношение статей, посвящённых тому или иному вопросу, то правам человека посвящено примерно 14,5 % объема Конституции, исполнительной власти – 30 %, законодательной – 32 %, судебной – 9 %.
Как видим, по этому критерию исполнительная власть не только не превосходит законодательную, но и даже немного уступает ей (30 % против 32 %). Впрочем, в Конституционной Хартии Франции 1814 г. наблюдалась схожая картина: исполнительной власти было посвящено приблизительно 18,5 % статей, законодательной – 39 %, т. е. разрыв более чем двукратный в пользу законодательной власти. Но факт этот свидетельствовал только о большем интересе авторов Конституции к структуре законодательной власти. Фактическое же распределение полномочий между ветвями власти было совершенно иным – с явным преобладанием власти исполнительной.
Обращает на себя внимание и сравнительно малое количество статей, посвященных судебной власти (всего 9 %). Столько же было только в Конституции Франции 1799 г. (9,5 %). В Хартии Франции 1814 г. число таких статей составило 16 %. По сравнению с разделами об исполнительной и законодательной власти (30 % и 32 %) судебная власть в Польской конституции оказалась явно на второстепенных позициях.
Перейдем теперь к рассмотрению основных разделов польской Конституции.
Раздел о правах человека
Правам и свободам человека был посвящён Титул II под названием «Общие гарантии», состоявший из 24 статей (ст. 11–34).
[381] В ст. 11–15, с которых и начинается раздел о правах человека, фактически устанавливалась свобода вероисповеданий. Римско-католическая религия, которую исповедовало большинство поляков, признавалась предметом особого попечения правительства, но без ущерба другим вероисповеданиям, которые «в равной мере будут пользоваться защитой правительства». При этом специально указывалось, что «различие христианских вероисповеданий не устанавливает никакого различия в пользовании гражданскими и политическими правами» (ст. 11). Данная норма о свободе и равенстве вероисповеданий резко контрастировала со схожими нормами Конституций Швеции 1809 г. и Норвегии 1814 г., в которых довольно жёстко устанавливалась возможность исповедания только одной лютеранской религии. В этой связи Польская Конституция 1815 г. выглядит намного демократичнее.
В ст. 12–15 объявлялось об особом статусе духовенства, которое теперь находилось под особым «покровительством законов и правительства». Кроме того, гарантировалась неотчуждаемость церковного имущества.
То, что раздел о правах человека начинается со статей, посвящённых религиозному вопросу, объясняется, видимо, тем, что русское правительство придавало ему первостепенное значение и пыталось развеять опасения польского общества о возможных притеснениях католической церкви. Прекрасно понимая степень влияния католической церкви на умы населения, Александр I, обещая ей покровительство, стремился превратить её в своего союзника. Одновременно гарантировались и права религиозных меньшинств, в том числе, естественно, и православных.
Подобный подход авторов конституции, бесспорно, является очень взвешенным и дальновидным, свидетельствующим о понимании всей сложности конфессиональных и политических проблем на польской территории.
После пяти статей, регламентировавших вопросы вероисповедания, следовали статьи, провозглашавшие свободу печати (ст. 16) и равенство всех граждан перед законом («закон покровительствует в равной мере всем гражданам без различия их сословия и звания») (ст. 17).
Затем следовал традиционный блок статей, регламентировавший права граждан в сфере судопроизводства (ст.18–25). По сути это были выдержки из Habeas corpus act’a: запрет произвольного ареста («никто не может быть взят под страну иначе, как с соблюдением форм и в случаях, предусмотренных законом»), обязательное объявление причин задержания в письменной форме, ограничение продолжительности ареста (задержания) тремя сутками, возможность освобождения из-под ареста под поручительство или залог, наложение наказания только на основании законов («никто не может подлежать наказанию иначе, как на основании действующих законов и решения соответствующего установления»).
Помимо этих традиционных для конституционного права норм появилось и кое-что новое, характерное только для Польши. В частности, отбытие наказания для польских граждан разрешалось только в пределах Царства Польского, запрещалась высылка из Польши и, наоборот, разрешалась свобода передвижения по стране и перемещения имущества (ст.24–25).
В ст. 26–27 декларировалась неприкосновенность права собственности, которое к тому же объявлялось еще и священным: «никакая власть не может посягнуть на нее под каким бы то ни было предлогом; всякий, посягающий на чужую собственность, почитается нарушителем общественной безопасности и, как таковой, наказывается». Правительство, правда, имело право отчуждения частной собственности в интересах «общественной пользы», но только «за справедливое и предварительное вознаграждение».
Ст. 28–29 являются нетрадиционными для Конституций эпохи Реставрации и присущими только Польше. В них объявлялось, что все административное и военное делопроизводство должно было вестись только на польском языке, а все государственные должности замещаться только поляками. Впрочем, в ст. 33 вводилось исключение из этого правила: на государственную службу допускались и иностранцы, но с соблюдением ряда условий: пятилетнее пребывание на территории Польши, принятие польского гражданства (по поводу сохранения первоначального гражданства ничего не говорится), владение собственностью (судя по всему, недвижимой), беспорочное поведение. Согласно же ст. 34 Царь имел право по собственному усмотрению или по представлению Госсовета назначать на государственные должности иностранцев, «отличающихся своими талантами».
