С этого момента в развитии России преобладающим стал внешний фактор (вначале – достижение независимости от Золотой Орды и ликвидация ее остатков, затем – «догнать и перегнать Запад»). Фактически Россия превратилась в страну экзогенного, «догоняющего» развития, которое осуществлялось неравномерно и скачкообразно, ценой огромного напряжения людских и материальных ресурсов. Недостаточная развитость экономических факторов была компенсирована резким повышением роли государства, которое в XV–XVI вв. превратилось в главный системообразующий фактор во всех сферах общественной жизни. Одновременно возникла оригинальная внешнеполитическая тенденция – правящие круги, едва завершив длительный и мучительный процесс объединения, почти сразу перешли к территориальной экспансии, обосновывая ее необходимость превентивной борьбой с внешними врагами. Ее идеологическим прикрытием стала концепция «Москва – Третий Рим», согласно которой православное Московское государство объявлялось правопреемницей не только Византийской, но и Римской империй. Тем самым уже в XVI в. обозначились имперские тенденции в российской внешней политике. Однако чересчур активная внешняя политика во время правления Ивана Грозного вместе с попыткой ввести самодержавное правление при помощи террора (Опричнина) привели к перенапряжению народных сил, тяжелейшему экономическому кризису, введению крепостного права и, как следствие, к Смутному времени, поставившему под вопрос само существование независимого российского государства. Сохранив суверенитет, Россия вышла из Смуты ослабленной и экономически, и политически, к тому же фактически изолированной от европейского сообщества. Пока шел длительный процесс восстановления, страны Запада ушли далеко вперед. Причем если раньше их развитие происходило в рамках феодального способа производства, то в XVII в. произошел переход на иную индустриально-капиталистическую стадию развития. Во 2-й половине XVII в. перед Россией возникла диллема: либо дальнейшее медленное эволюционное развитие на основе традиционной системы ценностей, что уже в ближайшем будущем могло привести к еще большему отставанию и превращению в полуколонию или даже колонию Запада, либо проведение радикальных преобразований на основе полного или частичного заимствования западного опыта и максимальной концентрации скудных ресурсов в руках государства с целью сокращения экономического отставания и достижения паритета в военной сфере.
При Петре I был избран второй вариант развития. Благодаря проведенным реформам был совершен гигантский рывок вперед, Россия за счет военных побед вошла в число «великих держав» Европы, приобрела официальный статус империи. Но какой ценой все эти успехи были достигнуты? Мы склонны согласиться с точкой зрения тех ученых, которые считают петровскую модернизацию аномальной, некомплексной, представлявшей собой выборочное заимствование в основном военных технологий и некоторых управленческих институтов. Модернизация Петра I почти не затронула социокультурную и политико-правовую сферы, привела к гипертрофированному усилению роли государства во всех сферах жизни, бюрократизации, сопровождалась уничтожением ростков гражданского общества, без наличия которого вряд ли возможно нормальное проведение этого процесса. Резко возрос уровень эксплуатации населения добуржуазными методами. Крепостничество, наоборот, не только сохранилось, но и усилилось. Предпринимательские элементы в экономике, которые только-только начали зарождаться, были грубо подавлены. С другой стороны, петровская модернизация, проводившаяся почти исключительно на феодально-крепостнической основе и феодальными методами, показала эффективность (пусть и временную) мобилизации и концентрации ресурсов в руках государства. В будущем петровская модернизация стала рассматриваться многими реформаторами как образцово-показательная.
В любом случае модернизация Петра I, пусть частичная и однобокая, заложила мощный фундамент для дальнейшего развития страны. Однако преемники Петра I вплоть до Екатерины II оказались не способны в силу целого комплекса причин продолжить и завершить начатые Петром модернизационные процессы. Россия так и осталась на стадии переходного периода. Какое-то время государство могло развиваться на основе фундамента, заложенного реформами Петра, но до бесконечности это продолжаться не могло. К тому же западноевропейская цивилизация и в социально-экономическом, и в политическом плане сделала очередной рывок вперед. Дальнейшая эксплуатация наследия Петра I теряла всякий смысл. Чтобы сохранить имперский статус и не допустить чрезмерного отставания от Запада, необходимо было что-то предпринимать, как минимум, продолжить начатую Петром модернизацию, распространив ее на социальную и политико-правовую сферы, которые были ею почти не затронуты. Именно эти проблемы пришлось решать во 2-й пол. XVIII в. Екатерине II, Павлу I, а затем и Александру I, которые, на наш взгляд, в силу своих личных способностей, полученного образования и самообразования, широты политического кругозора, оказались соответствующими своему высокому положению (пусть иногда и полученному волею случая), способными осознать необходимость серьезных перемен, ответить на очередной» вызов» западноевропейской цивилизации. Продолжение модернизации – такова была насущнейшая потребность дальнейшего развития российского государства и общества.
Настоящая работа посвящена анализу попыток модернизации во 2-й пол. XVIII – 1-й четверти XIX вв. в политико-правовой сфере, затронутой реформами Петра в минимальной степени. Учитывая, что в Западной Европе главной тенденцией политического и правового развития стал постепенный переход от абсолютизма к конституционным формам правления (особенно ускорившийся во время и после Великой Французской революции), этот процесс неминуемо должен был затронуть и Россию. В центре внимания нашего исследования как раз и находится процесс распространения конституционной доктрины в России и его результаты. С точки зрения автора, наиболее объективные и плодотворные результаты научного поиска могут быть достигнуты при рассмотрении темы исследования с позиций теории модернизации. При этом в центре нашего внимания оказывается несколько блоков проблем.
Первый из них, наиболее общий, касается соотношения модернизации и традиционализма, прежде всего, в правовой и социокультурной сферах. Учитывая крайне низкий уровень грамотности большинства населения и почти полное отсутствие их политической активности, степень восприятия новых ценностей и успех их применения на практике почти всецело зависели от позиции дворянской элиты и самого императора как главы государства. В этой связи нас будут интересовать следующие вопросы: почему конституционно-правовые идеи оказались востребованы в России; как происходил процесс трансляции и восприятия этих идей в разных слоях общества (дворянской элиты); было ли это заимствование в чистом виде или же западноевропейские конституционно-правовые ценности наложились на местную социокультурную и правовую традицию; насколько различалось понимание смысла этих идей у представителей разных слоев дворянской элиты того времени; какие цели преследовали субъекты этого процесса на разных его этапах.
Чтобы объективно и правильно ответить на эти вопросы, нужно иметь четкое представление о смысловой сущности самих понятий «конституция», «конституционализм», «конституционно-правовая доктрина», т. е. провести их научную верификацию. Это позволит отличить конституционные проекты от неконституционных. Учитывая, что и на Западе, и в России конституционные идеи возникли и развивались не сами по себе, изолированно, а в тесном взаимодействии с другими течениями общественной мысли (например, философией Просвещения и масонством), необходимо также четко определить место конституционализма в палитре политико-правовых и философских доктрин. Лишь в этом случае мы сможем ответить на вопрос, почему именно конституционно-правовая доктрина стала основой проведения модернизации в политико-правовой сфере.
