Таким образом, идеологи английского масонства выступали противниками религиозных и национальных распрей, ставили цель объединения всех прогрессивно мыслящих людей на началах общехристианских ценностей, принципов добра, истины, взаимопомощи и справедливости, максимальной терпимости друг к другу.
[145]
Те же принципы умеренности, терпимости и лояльности проводятся и относительно политической позиции масонства: «Масон является мирным подданным гражданской власти, где бы не приходилось ему жить и работать. Он не должен быть замешан ни в каких замыслах против мира и блага народа… и никогда не должен переступать обязанностей относительно высших властей». Если же кто – либо из членов ложи окажется в числе «мятежников против государства, он не может рассчитывать в своей политической деятельностей на поддержку со стороны братьев, которые могут лишь пожалеть его как человека, постигнутого несчастьем». Но если он не совершил других преступлений (имеются в виду уголовные), то «хотя в силу своей преданности государству и для избежания неприятностей со стороны правительства братство обязано заявить о своей несолидарности с ним», но тем не менее такой заблудший собрат «не может быть исключен из ложи, т. к. связь его с ней нерасторжима».
[146]
Вышеприведенный принцип максимальной терпимости по отношению к политическим взглядам представляет значительный интерес. На наш взгляд, он определил всю дальнейшую историю развития масонства, стал его краеугольным камнем, способствуя притоку людей с самыми разными политическими воззрениями. Этот принцип позволял уживаться и сосуществовать под крышей масонства и монархистам, и республиканцам, и консерваторам, и либералам, и даже в будущем, социалистам; он способствовал приучению людей разных взглядов к взаимной терпимости и поиску компромиссов, не доводя разногласия до открытого вооруженного столкновения.
В то же время масонская доктрина определяла нежелательность противодействия исторически сложившейся политической системе. Так видный масонский деятель Филалет писал: «… наша политика есть лучшая из политик – лояльность перед законом и подражание Христу, который не разрушал никакого правительства и признавал за Кесарем законную власть…».
[147]
В одном из масонских трактатов говорилось, что никакие общественные отношения (пусть и самые идеальные) не могут даровать всемирного благополучия людям, которым неведомо чувство любви и сострадания к ближнему. Поэтому масоны полагали достичь рая на земле (Царства Астреи, по их терминологии) путем нравственного, умственного и физического совершенствования каждой отдельной личности. Как каменщики заботятся о том, чтобы привести в совершенство каждый отдельный камень, обтесать его, обработать и затем уже приступить к кладке здания, так и вольные каменщики должны обращать первоочередное внимание на перевоспитание в духе истин масонского учения каждого отдельного брата.
[148]
Итак, если суммировать первоначальные гуманитарно-философские цели и положения масонства, то они выглядят примерно следующим образом:
• претензии на объединение всех прогрессивно настроенных людей (а в перспективе не только элиты, но и большинства человечества) на основе высоких моральных и общечеловеческих ценностей (добра, братской любви, справедливости, взаимопомощи и т. д.);
• стремление к личному самосовершенствованию, подражание главному идеалу – Иисусу Христу;
• национальная и религиозная терпимость;
• законопослушность, лояльность государственной власти;
• взаимопомощь и благотворительность.
Итак, первая причина быстрого распространения масонства в Англии и за ее пределами – привлекательность масонской идеологии, которая соответствовала обстановке в стране и отвечала умонастроениям интеллектуальной элиты английского общества. Вторая причина, на наш взгляд, заключалась в таинственности и определенной романтичности масонской организации. Секретность собраний, особый ритуал, заимствованный у старого «оперативного» масонства, тайные знаки и пароли, отдельные для мастеров, подмастерьев и учеников, особые масонские одеяния и символы (циркуль, наугольник, молоток) – все это не могло не вызвать элементарного любопытства со стороны широких слоев общества, и особенно английского дворянства, которое в большинстве своем еще не забыло рыцарские ценности и принципы иерархичности. К тому же идея межнационального объединения человечества в определенной степени перекликалась с идеей господства Британской империи на возможно большей территории земного шара, т. е. в принципе некоторые положения масонской доктрины могли с выгодой использоваться английскими правящими кругами. Поэтому вряд ли стоит удивляться вступлению в ряды масонства многочисленных представителей высшей аристократии в 1720-х – 30-х гг. Ну и, наконец, в 1730-х гг. масонство стало попросту модным явлением общественной жизни со всеми вытекающими последствиями (и не в последнюю очередь, благодаря вступлению в масонство представителей аристократии). В 1721 г. гроссмейстером Великой ложи становится герцог Монтегю, затем герцог Уортон, граф Долькес и т. д. После 1723 г. и в составе «великих надзирателей» не осталось лиц ниже звания сквайра (сельский дворянин).
[149]
Успехи новой идеологии были очевидны. В 1729 г. в состав Великой лондонской ложи входило уже 54 ложи (вместо 4 первоначальных), из них 12 находились в провинции. Одновременно стали основываться заграничные ложи.
[150]
При этом не все новые ложи признали авторитет Великой лондонской ложи. Часть из них сохраняла полную независимость, а некоторые образовывали новые центры – новые Великие ложи, чаще всего по национальному признаку. В 1725 г. возникла Великая ложа Ирландии, а в 1736 г. – Великая ложа Шотландии в Эдинбурге. Еще в 1726 г. возникла вторая Великая ложа в самой Англии – на эту роль претендовала Йоркская ложа, правда безуспешно.
