В любом случае, учреждение бессословных уголовных судов было по тем временам настоящей сенсацией и поставило судебную систему Австрии по степени прогрессивности на одно из первых мест в мире (отставала она, разве что, от судебных систем Англии и США).
– В решении крестьянского вопроса Иосиф II показал себя наибольшим новатором и своей личной волей довел до логического завершения то, что было начато во время правления его матери Марии Терезии.
[268] Еще в 1770–1775 гг. по инициативе Иосифа (тогда он уже был соправителем матери), а также канцлера Кауница и либерально настроенного советника Марии Терезии фон Рааба под влиянием непрекращавшихся крестьянских бунтов были приняты несколько так называемых урбариев (указов), фиксировавших размеры барщины и других повинностей. Барщина была ограничена 3 днями в неделю (что заставляет вспомнить знаменитый Манифест Павла I от 5 апреля 1797 г. – становится понятным, что послужило для него в качестве образца), сверхурочное время оплачивалось по согласию, устанавливался 10-ти часовой рабочий день, подводная повинность ограничивалась 4 месяцами, фиксировались выплаты за «повенечное» (30 крейцеров), за уход на сторонние заработки (6 крейцеров), за дозволение заниматься ремеслом (1 флорин в год). Кроме того, указом 25 января 1770 г. помещикам было вменено в обязанность разрешить крестьянам, в случае их желания, выкупить свои участки, по возможности облегчив эту операцию «бедным подданным». Правда, «бедные подданные» оказались и в самом деле настолько бедными, что только единицы воспользовались этим указом. Зато в своих доменах и секуляризованных иезуитских владениях императорская семья отменила крепостное право и создала на этих землях около 6 тысяч хозяйств, в которых крестьяне стали наследственными арендаторами.
И вот, получив единоличную власть, Иосиф II рьяно взялся завершать начатое и в 1780–1782 гг. серией указов крепостное право было повсеместно отменено в принудительном порядке. В одном из этих указов позиция императора объяснялась следующим образом: «Его величество рассудил, что отмена крепостничества окажет полезнейшие влияние на развитие земледелия и промышленности, и что разум и любовь к человечеству одинаково говорят за такое нововведение». По тем временам это было неслыханное покушение на «священное право» дворянской частной собственности, что неминуемо должно было восстановить против Иосифа II большую часть дворянства. Подобная антидворянская мера (пусть и осуществленная в общегосударственных интересах) скрашивалась, правда, тем, что вся земля осталась в собственности помещиков, а освобождённые крестьяне временно оставались в ведении вотчинной полиции и суда. Но с другой стороны, помещики не могли лишить крестьян их наделов и требовать с них в качестве арендной платы больше того, что значилось в специально составленных инвентарных книгах, а в случае спора на них падало бремя доказательств. Кроме того, были отменены все сеньориальные монополии, а право охоты резко ограничено. Главное же ущемление прав дворян заключалось в том, что по указу 10 февраля 1789 г. барщина и все повинности были переведены на деньги. 17 флоринов 46 1/3 крейцера со 100 флоринов годового дохода (т. е. приблизительно 17,5 % дохода) было отныне все, что должен был платить крестьянин владельцу земли.
– Не меньший удар был нанесен Иосифом II и по позициям духовенства, политика по отношению к которому носила ярко выраженный антиклерикальный характер. Прежде всего, он завершил то, что было начало при Марии Терезии, а именно: юрисдикция Папы римского на территории империи была окончательно ликвидирована, всякие сношения с папской курией местного духовенства без санкции правительства были запрещены, все прежние полномочия папских нунциев были переданы епископам, получавшим жалование из казны. Главное же наступление Иосифа II повел против чёрного духовенства. Исходил он из чисто прагматических соображений, считая всех монахов паразитами и тунеядцами, не приносящими никакой пользы государству. Поэтому уже в первый год его управления в наследственных землях были закрыты 359 мужских и женских монастырей (примерно 80 %) как «бесполезных для общества, а потому неугодных Богу».
[269] Их имущество было секуляризовано и поступило в специальный «религиозный фонд», средства из которого шли на выплату жалования белому духовенству и содержание богаделен и приютов. Оставшиеся монастыри были полностью поставлены под контроль государства. Их доходы строго учитывались, излишки шли во все тот же «религиозный фонд». Монахи и монахини были обязаны заниматься каким-нибудь общеполезным делом – обучением детей, уходом за больными и т. д.
Одновременно была проведена реформа в сфере духовного образования. Для подготовки священников были основаны духовные семинарии, надзор за которыми был поручен не епископам, а специально назначенным светским чиновникам. Ставилась цель превратить семинаристов в преданных слуг государства и веротерпимых пастырей, которые должны были помнить, что сущность религии состоит не во внешнем церемониале, а во внутреннем убеждении.
Наконец, завершением церковной реформы стал знаменитый Толерантный патент 13 октября 1781 г., уравнявший лютеран, кальвинистов и православных в правах с католиками. Все некатолические христианские вероисповедания (кроме сектантов) получили легальное церковное устройство с выборными священниками под надзором правительственных консисторий. При издании этого указа о веротерпимости Иосиф II руководствовался, в который уже раз, не отвлечёнными принципами, а предельно утилитарными соображениями. С его точки зрения, любое преследование за веру вело лишь к эмиграции и недовольству населения. К тому же перед глазами был успешный пример решения вопроса о свободе вероисповеданий в Пруссии. Единственное отличие заключалась в решении вопроса о евреях. Им была дарована только свобода культа и уравнение перед налогом, были запрещены погромы, но гражданского равноправия евреи не получили. Им по-прежнему запрещалось проживать в Вене и покупать земли. Иосиф II не был антисемитом, но в то же время его личные взгляды на евреев были весьма специфичны. Он считал их «дурным, извращённым народом, годным лишь на то, чтобы сбывать залежавшийся товар».
[270] Этим и объясняется нежелание предоставить евреям полноправие.
Тем не менее, церковная реформа Иосифа II в целом была самой радикальной на тот момент на европейском континенте. Даже Вольтер с его воинствующим антиклерикализмом вряд ли мог о таком мечтать. Хотя с другой стороны, все это очень напоминает церковную реформу Петра I в России за исключением указа о веротерпимости.
– В сфере образования проводилась политика его полного огосударствления. Была ликвидирована самостоятельность университетов. Их число сократили до трех, полностью подчинив директорам, назначавшимся императором. Была повышена плата за обучение почти в 3 раза до 12 флоринов в год, из-за чего на ¾ сократилось количество студентов. Зато были введены государственные стипендии для наиболее способных, а само высшее образование окончательно приобрело чисто светский характер. Привилегированные дворянские школы были ликвидированы. Основной упор был сделан на развитие системы начального образования, исходя опять же из личных взглядов Иосифа II. Он считал, что «чтение, письмо и счет, без сомнения, нужны всякому и надеялся, что «из школ будут выходить разумные и нравственные юные граждане, которые своим трудолюбием, воздержанностью, честными помыслами и страхом Божьим будут превосходить остальных членов общества».
[271] В результате правительство тратило на начальное образование значительные средства, за 10 лет правления Иосифа II количество начальных школ увеличилось в 5 раз, плата за обучение была чисто символической (1 крейцер в неделю), что делало его доступным для самых беднейших крестьян. Зато сама система начального образования была жёстко централизована: программы и учебники утверждались свыше, и даже часы занятий были единообразно распределены по всей монархии, что дало основание одному из французских публицистов иронически заметить, что в габсбургских землях дети в одну и ту же минуту твердят одну и ту же строчку букваря.
