Проект реформы Сената Г. Р. Державина состоял в следующем:
Сенату вверяется законодательная, исполнительная, судебная и так называемая «оберегательная» власть. Во главе каждой из них – министр, который заведует канцелярией и осуществляет сношение вверенной ему части с монархом.
Исполнительная власть вручается Имперскому верховному правлению, которому подчиняются все отрасли хозяйства. Судебная власть принадлежит Судебному департаменту – высшей инстанции всех судов в империи, который в свою очередь делится на две верховные палаты – уголовную и гражданскую. Оберегательная и контролирующая власть принадлежит Оберегательной Думе, состоящей из генерал-прокурора, назначаемого монархом и обер-прокуроров, избираемых Общим собранием Сената. Главная её функция заключается в осуществлении надзора за правильным исполнением законов в Сенате и подотчётных ему местах. Законодательная власть осуществляется законодательным собранием Сената, состоящего из всех департаментов Сената. Наряду с императором, ему принадлежит право законодательной инициативы. Непременным, то есть постоянным становится лишь тот закон, который был одобрен законодательным собранием Сената. В противном случае любой указ монарха является лишь временным постановлением.
[127]
Именно это положение державинского проекта всерьез напугало «молодых друзей». Разбору и критике проекта Державина было посвящено практически всё заседание Негласного Комитета 5 августа 1801 г.
[128] Совершенно резонно «молодые друзья» предположили, что будь проект реализован, произойдет сверхконцентрация власти в руках Сената, а на деле – в руках кучки сановных аристократов. Реформированный таким образом Сенат станет реальным противовесом императорской власти и сможет не только контролировать императора, но и не позволит провести ни одной реформы, затрагивающей их корпоративные права.
Положение усугублялось тем, что в тот же день подал свой проект реформы Сената и П. А. Зубов. Как достаточно убедительно доказал М. М. Сафонов, проект Зубова почти полностью повторял державинский.
[129] Единственное отличие состояло в том, что в проекте Зубова была убрана глава, посвящённая устройству законодательной власти, а также наиболее радикальные положения. В итоге императору были поданы две редакции одного и того же документа.
Вполне можно согласиться с М. М. Сафоновым, который считает, что тот факт, что одна из редакций проекта была представлена от имени Державина, а другая – от имени Зубова, вскрывает закулисную сторону сенатской реформы.
[130] И, действительно, получается, что за спиной сенатора Державина стоял один из руководителей дворцового переворота 11 марта 1801 г. Платон Зубов – едва ли не самый влиятельный сановник того времени. Причем Зубов не был сенатором и непосредственного участия в обсуждении сенатской реформы принять не мог, но он имел многочисленные связи в гвардии. А поддержка гвардии придавала его голосу ту весомость, которой не было ни у одного из сенаторов.
Во многом этот факт, хорошо известный членам Негласного Комитета, проясняет то, казалось бы, трудно объяснимое внимание, которое проявил Александр I к «мнению» Державина в сравнении с «мнениями» отдельных сенаторов и всего Сената в целом. «Молодые друзья», нужно отдать им должное, прекрасно понимали, что именно державинский проект является программным документом аристократической оппозиции. Либеральная фразеология не могла скрыть от них истинного положения вещей. Если учесть, что лица четырех первых классов, из числа которых Державин предлагал избрать сенаторов, в подавляющем большинстве состояли из представителей высшей аристократии, то все эти выборы становились чистой фикцией, закамуфлированной попыткой ввести олигархическое правление. Дворянство оказывалось по-прежнему лишенным политических прав, не говоря уж о других сословиях. Недаром, «молодые друзья», работая над «Жалованной грамотой», ратовали за расширение дворянских прав, т. к. именно в дворянстве, в силу неразвитости других сословий, они видели противовес высшей аристократии.
Всё вышесказанное позволяет существенно пересмотреть позицию Негласного Комитета в вопросе о реформе Сената и всю трактовку борьбы вокруг сенатской реформы как столкновения «молодых друзей» и «екатерининских стариков». На самом деле Негласный Комитет боролся с объединённой оппозицией сановной бюрократии в лице сенаторов и стоявших за ними «заговорщиков» и прежде всего клана Зубовых, стремившихся ограничить императорскую власть, введя аристократическую конституцию, что было бы, как уже отмечалось выше, препятствием к проведению социальных реформ, задуманных Александром I и членами Негласного Комитета.
В этом контексте следует рассматривать и работу над «Жалованной грамотой», разработка которой проходила под грузом давления сановной оппозиции.
«Молодые друзья», видимо, считали почти неизбежным принятие реформы Сената в том виде, в каком этого требовала оппозиция.
[131] Зубов имел огромное влияние в гвардии, поэтому преждевременное выступление против него могло, по мнению «молодых друзей», привести к новому дворцовому перевороту. Каков же был выход из этой ситуации? Зубов первым предложил компромисс, подав записку Александру I об освобождении от крепостного права дворовых, т. е. то, чего так желал Александр. Предполагался своего рода обмен: Александр соглашается на реформу Сената по проекту Зубова-Державина, а значит на ограничение своей власти олигархическим органом, взамен получает возможность провести частичную реформу по крестьянскому вопросу.
