Книга Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2, страница 24. Автор книги Виталий Захаров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2»

Cтраница 24

В ст. 15 в перечисление предметов, не подлежащих конфискации (соха, плуг, борона, лошади, волы) введена, вопреки мнению Воронцова, недвижимая собственность (житницы с хлебом, овин, рига и другие строения). Возможно под влиянием А. Н. Радищева. [156]

В ст. 20 никто, кроме законных властей не мог «российского подданного, к какому бы чинопочитанию он не принадлежал (т. е. и крепостных тоже ((!) – Авт.), оскорблять в личной его безопасности, лишая его свободы, заточая, сажая в темницу, налагая оковы или просто имая под стражу».

Ст. 11 была вообще новой и, можно сказать, сенсационной. В ней провозглашались определенные демократические свободы: «каждый российский подданный да пользуется невозбранно свободою мысли, веры, исповедания, богослужения, слова, речи, письма и деяния». Правда, введение их обставлялось оговоркой: «…поелику они законам государственным не противны и никому не оскорбительны». [157] Но всё равно, эта приписка не снижала значения этой статьи, которая, будь принята, открывала бы новые перспективы в общественно-политическом развитии страны.

Существенные дополнения были внесены и в блок статей, заимствованных из Habeas corpus act’a. В частности, вводилась новая ст. 17, в которой содержалось обещание установить, чтобы всякий подданный «судим был судьями равного с ним состояния» и правосудие основано на «единых для всех званий правилах». Эта статья реализовывала важнейшее требование Просветительства и буржуазного права – защиту свободы личности.

Очень важны ст. 25 и ст. 28.

В ст. 25 был почти полностью перенесен пункт 17 Воронцова о запрете сбора податей и налогов без указа Сената, но теперь речь шла о праве «объявлять налоги по воле монарха», то есть подчеркивалось, что Сенат может воспользоваться этим правом только по воле императора. Эта небольшая поправка на деле являлась мощным ударом по позициям сановной оппозиции, возлагавшей все свои надежды на Сенат.

Заключительная статья 28 содержала гарантии нерушимости всех предыдущих статей и придавала всей «Грамоте» характер Конституционной хартии. От имени монарха давалось обещание до издания нового Уложения «все узаконения доселе судопроизводства, обряды или постановления наблюдать… ненарушимо, не делая ничего в отмену оных ни общими, ни частными положениями». Предусматривались и те случаи, когда могла бы появиться необходимость изменить установленные законы, и определялся порядок, который должен был соблюдаться при этом. Заключался он в том, что новый законопроект, затрагивающий непременные законы, должен был вначале пройти обсуждение в Сенате с участием коллегий и, «равных им учреждений», лишь затем подаваться на подпись императору. Только в этом случае «новое постановление да имеет силу закона, а все иначе учреждаемое законом да не почитается». [158]

Итак, 12 августа 1801 г. новый проект «Грамоты» был представлен императору. Александр I не одобрил изменений, предложенных авторами по собственному почину. Статью, обещавшую обратить особое внимание на создание Уложения, император принял, но положение об утверждении прав Сената было исключено из проекта. Александр решил изложить их в особой «Грамоте Сенату». [159] Было решено отказаться и от ст. 1 проекта, т. к. Александр заметил некоторое противоречие между начальной статьёй, провозглашавшей необходимость сильной монархической власти, и заключительной статьёй, лишавшей монарха возможности самостоятельно изменять существующие установления. Естественно, оказалась излишней и непосредственно с ней связанная ст. 2 о престолонаследии (возможно Александр еще не окончательно расстался со своей юношеской идеей в будущем упразднить наследственность престола [160], к тому же бездетность царя делала этот вопрос особенно щепетильным).

Таким образом, после того, как проект «Грамоты» из 28 статей побывал у императора, из него было убрано 3 статьи: 1-я, 2-я и 25-я. Теперь в ней насчитывалось 25 статей. [161]

9 сентября 1801 г. проект «Грамоты» был подан на обсуждение в Непременный Совет, за 6 дней до коронации. Конечно, Александр мог обойтись и без мнения Совета, но раз уж он решил следовать идеалам цивилизованной «истинной монархии», то не пристало ему отказываться от хотя бы формального одобрения его планов совещательным учреждением, каковым призван был быть Непременный Совет.

Если до этого проект «Грамоты» разрабатывался в обстановке строгой секретности и о нём знали немногие, то теперь о нём узнали все 14 членов Совета. Это был шаг, свидетельствующий, на наш взгляд, о намерении Александра I опубликовать «Грамоту».

Непременный Совет, к удивлению Александра I, помнившего майский инцидент с запретом продажи крестьян без земли, единодушно одобрил проект «Грамоты» и предложил внести всего два изменения: оговорить, что положение, запрещающее монарху отступать от законов о наследии, не имеет обратной силы, и отменить запрещение продавать и закладывать имение последнего в семейном роде, т. е. предлагалось предоставить выморочное право казне только в том случае, когда последний в роде дворянин не имеет родственников и умрёт без завещания. [162]

Естественно, рекомендации Совета, затрагивавшие второстепенные вопросы и не касавшиеся основного содержания «Грамоты», были приняты. Д. П. Трощинскому и М. М. Сперанскому было поручено внести их в проект «Грамоты».

Итак, в рукопись, обсуждавшуюся в Непременном Совете были сделаны две вставки. В ст. 5 была введена фраза о том, что постановление о незыблемости законов о наследстве не имеет обратной силы, а вместо ст. 25 была помещена новая статья о выморочных имениях последнего в роде. Прежний номер был переправлен Сперанским на № 26. Кроме того, он стилистически обработал рукопись и поместил в её конце надпись: «Дана в престольном нашем граде Москве сентября 15 дня 1801 г.» [163]

Таким образом, предполагаемый окончательный вариант «Всемилостивейшей Грамоты Российскому народу жалуемой» состоял из 26 статей, большая часть которых соответствовала статьям 28-статейного проекта. «Грамоту» предполагалось огласить 15 сентября 1801 г. во время коронации наряду с другими коронационными документами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация