7 (19) июля 1809 года Сейм в Борго закончил свою работу. Александр I произнёс речь, подготовленную М. М. Сперанским: «Мнения, которые Вы теперь изложили, носят характер мудрости и любви к Отечеству. Я приму их в соображение в важном деле, мною обдумываемом, в видах Вашего преуспевания».
[261]
Император предполагал разработать Конституцию в самое ближайшее время, хотя, по сути, государственные органы, предусмотренные этой Конституцией, уже были сформированы и частично начали действовать. Но вскоре началась Отечественная война 1812 года, затем Заграничные походы, и о Финляндии на какое-то время забыли. Наконец, в 1819 году был разработан проект финляндской Конституции, который должен был вступить в силу в 1820 году. Но в Европе начались известные революционные события, нагнавшие страху на Александра I, и проект был положен под сукно.
Сейм больше не собирался вплоть до 1863 года. Фактически хозяином Финляндии стал генерал-губернатор и Правительствующий Совет при нем (в 1816 году переименован в «Императорский финляндский Сенат»). Однако, несмотря на это, Финляндия пользовалась широкой автономией, её бюджет был отделён от общероссийского, оставались в силе все действовавшие ранее законы, своя монетная система, сохранялись даже таможенные границы с Россией. В 1812 году были восстановлены и вооружённые силы страны.
В целом, подобная политика привела к тому, что Финляндия стала одним из самых «спокойных» уголков Российской империи, фактически не затронутой ни национализмом, ни революционными волнами 1830-х гг. и 1848–1849 гг… Лояльность в отношении России продемонстрировала Финляндия и во время Крымской войны (1853–1856 гг.), когда её территория подверглась нападениям англо-французского флота. Всё это было следствием и результатом продуманной политики, проводимой Александром I в отношении Финляндии в первой четверти XIX века.
[262]
Такую же политику Александр I пытался проводить и в отношении Польши. Ещё в 1805 году А. Чарторижский, будучи министром иностранных дел, предложил императору воспользоваться предполагаемой победой над Францией и воссоздать Великую Польшу на конституционных началах
[263]. Проект создания единой Польши, куда вошли бы Варшавское герцогство и польские территории, принадлежавшие России по трём польским разделам, был вновь возрожден Чарторижским в 1810–1812 годах. Согласно ему, Польша сохраняла бы своё национальное правительство и имела бы конституционную форму правления, а с Россией была бы связана лишь личной унией.
[264]
Но начавшаяся в 1812 году война с Францией в очередной раз сорвала реализацию этого проекта. К тому же глава польских вооруженных сил генерал Ю. Понятовский отказался вступить в соглашение с Чарторижским, поверив в демагогические заявления Наполеона I о самостоятельности Польши и восстановлении её в границах 1772 года.
И всё же после победы над Францией проект этот с небольшими коррективами был реализован в 1815 году. На Венском конгрессе Александр I добился включения в состав Российской империи большей части Герцогства Варшавского и других польских земель на правах автономного Королевства (Царства) Польского с обязательным предоставлением ему Конституции, то есть то, что и предлагал в 1805 г. А. Чарторижский.
В ноябре 1815 г. Александр I подписал Конституцию Царства Польского в составе Российской империи.
[265] Это был самый либеральный документ того времени в Европе. Примечательно, что ни Пруссия, ни Австрия не приняли Конституции в отошедших к ним польских землях по решению Венского Конгресса 1815 г.
В § 6 Главы V настоящей работы нами был проведён подробный анализ текста Польской Конституции 1815 г.
Мы выяснили, что Польша, как и Финляндия, получила широкую автономию, и в рамках Российской империи приобрела статус конституционной монархии дуалистического типа. Казалось, Александр I всё предусмотрел, и Россия получила такую же лояльно настроенную территорию, что и Финляндия. Однако результаты оказались далеко не утешительными. И это вполне объяснимо. Нужно лишь учитывать специфику Польши. Ведь Финляндия до 1809 года никогда не имела своего самостоятельного государства, поэтому местное население рассматривало предоставленную автономию как огромное благо. Тогда как Польша имела тысячелетнюю государственность, которой она в силу разных исторических обстоятельств оказалась лишена в конце XVIII века. Поэтому польское общественное мнение никогда и ни при каких обстоятельствах не могло быть удовлетворено предоставленной автономией, пусть даже и учитывавшей национальные особенности поляков. Польша мечтала о восстановлении самостоятельного польского государства, пусть и не в границах 1772 года, и никакая, даже самая широкая автономия удовлетворить поляков не могла, они рассматривали её лишь как шаг на пути воссоздания единого польского государства.
Создавалась парадоксальная ситуация: чем большие уступки делал Александр I полякам, тем большие аппетиты у них разгорались. Выходило, что нужно было либо вообще отказаться от Польши, а в той исторической ситуации это было невозможно, либо перейти от либеральных к жёстким мерам управления, чего Александр также не хотел делать в силу своих убеждений. Эта «почётная» обязанность досталась Николаю I, который в отличие от брата не питал никаких иллюзий в отношении Польши.
Таким образом, в польском вопросе действия российского правительства не привели к желаемому результату, что, однако, не повлияло на общий внешнеполитический курс России в годы Реставрации.
Эпоха Реставрации (1814–1820) была пиком политики «конституционной дипломатии». Внешней политике России этого периода сопутствовали две тенденции: с одной стороны, стремление возможно полнее ликвидировать последствия Французской революции, а с другой стороны, как реалистично мыслящий политик, Александр I понимал необходимость сохранения некоторых институтов, введённых революцией, и даже допускал возможность новых либеральных преобразований в отдельных европейских государствах, естественно при условии их проведения «сверху», а не «снизу». Компромисс с новой заявившей о себе социальной силой – европейской буржуазией – вот главная основа этой политики, которая уже была проведена и показала свою достаточную эффективность на примере Ионических островов и Финляндии. Теперь перед Александром I стояла задача реализации этой политики в более крупных масштабах – фактически в масштабе всей Западной Европы.
