§ 13
Обвиняемый в какой-либо преступлении, или под судом находящийся, да не почитается преступником, и да не лишается тем доброго в обществе о нем мнения, и да пользуется всеми личными преимуществами (буде какие имеет), доколе действительно не будет доказано, что он преступление учинил и доколе не будет оно объявлено решительным приговором законных судей.
§ 14
Обещаем Императорским нашим словом обратить всё внимание наше к усовершенствованию права, отчасти в Российской юриспруденции уже существуемого, дабы всякой подданный Российской судим был судиями равного с ним состояния. Ничего сердцу нашему не будет приятнее, как основать на твердых и единых для всех званий правилах правосудие в Империи нашей.
§ 15
Обвиняемому в преступлении, или под судом находящемуся, да будет дозволено во всех случаях, не токма есть ли того пожелает, но да будет ему предложено избрать себе для суда защитника; сие предложение о избрании защитника долженствует быть существенно к обряду судопроизводства принадлежащим.
§ 16
Обвиняемый в преступлении, или под судом находящийся, да имеет непременное право отвергнуть судей, постановленных для суждения о его преступлении, объявляя законную причину для чего он их отвергает.
Отвержение судей равным образом распространиться должно и на дела тяжебные, или гражданские.
§ 17
Да никто, не имеющий на то власти, законами данной, не дерзает Российского подданного (к какому бы чиносостоянию он не принадлежал) оскорблять в личной его безопасности, лишая его свободы, заточая, сажая в темницу, налагая оковы или просто имая под стражу.
§ 18
Есть ли кто взят будет под стражу, или посажен в тюрьму, или задержан где насильственным образом, и если в течение трех дней не будет ему объявлено о причине, для которой он взят под стражу, посажен в тюрьму или задержан, и есть ли в сей тридневный срок он не будет представлен пред законный суд, для учинения ему допросов и для произведения над ним суда, то по единственному его требованию свободы от ближайшего начальства да освободится непременно в тот час, ибо преступление его не известно, а потому в законе еще не существует.
Освобождённый таким образом может произвести иск на взявшего его под стражу, или посадившего его в тюрьму, или задержавшего, или давшего на то повеление, в оскорблении личной безопасности и убытках, и сей повинен ответствовать в суде в произведенном на него иске.
§ 19
Если кто, будучи взят под стражу и представлен суду, пожелает, узнав причину для коей взят, быть освобожден, предъявляя законами определённое поручительство в том, что являться будет на суд каждый раз, когда то востребуется, пусть да имеет на то право и да получит личное освобождение, исключая нижеописанных случаев: когда обвиняем кто в умышленном оскорблении Величества, в измене, в умышленном смертоубийстве, в разбое, в делании фальшивой монеты, ассигнации или векселей, в заговоре, клонящемся к нарушению общего покоя или личной безопасности, и когда ясно в суде будет постановлено, что содержимый под стражею точно таковое преступление соделал умышленно; в сих только случаях поручительство не приемлется и личное освобождение возбраняется.
Но и тут, желая оградить личную безопасность законом непременным, постановляем и учреждаем навсегда:
1-е. Когда обвиняемый в умышленном оскорблении Величества, в измене, в умышленном смертоубийстве, в разбое, в делании фальшивой монеты, ассигнации или векселей, в заговоре, клонящемся к нарушению общего покоя или личной безопасности, будет требовать освобождения за поручительством, то долг суда да будет постановить предварительно и ясно: 1) что преступление есть точно умышленно и таково, как показывает обвинение; 2) что взятый под стражу, или обвиняемый, точно и умышленно сие преступление соделал. Утвердив все сии статьи приговором, суд может отвергнуть поручительство, а не иначе: ибо просто подозрение не есть доказательство.
2-е. Дабы именование преступления в оскорблении Величества не было подвергнуто неопределенному толкованию, и дабы оградить всех от злоупотребления самопроизвольные власти, установляем на точном смысле Наказа о сочинении нового уложения блаженные памяти Императрицы Екатерины Второй, глава XX, чтобы слова и сочинения не почитать никогда преступлением, ибо они суть предлоги только градского чиноправления, а преступлением оскорбления Величества почитать следующие деяния: есть ли кто сделает и производить будет самым действием заговор на испровержение высшия власти в Государстве (заговор есть условие нескольких людей), или кто произведет явной и умышленной бунт и возмущение в народе, от чего нарушится спокойствие Государства, или кто предатель будет самым действием своего отечества, умышляя с врагом его ему вред, есть ли кто сделает заговор и произведет оный, или производить будет самым действием против жизни и безопасности особы Императорской, тот только да судим будет, яко преступник в оскорблении Величества.
Есть ли взятому под стражу, обвиненному в преступлении, или под судом находящемся, дана будет свобода или по неизвестности преступления, или по учиненному о невинности его в суде решению, то да не будет он паки требован к суду, взят под стражу или обеспокоен другой раз по тому же делу; но дело сие да почитается яко решительно оконченное, и да не приемлется о нем вторично нигде ни какого прошения, да не дается ни какое повеление о его возобновлении или продолжении, и апелляция, какая бы ни была да не имеет тут места.
§ 21
В случае какого-то тяжебного или законного разбирательства между казною или частным лицом, казна не иначе в законе должна быть почитаема, как обыкновенный истец или ответчик. Поверенной, обязанной защищать право казённое, не должен иметь никакого преимущества или предпочитания против своего соперника, и в отношении его надлежит наблюдать те самые в судопроизводстве формы, обряды и порядок постановленные, которые положены для частных лиц, ибо достоинства или преимущества истца или ответчика не долженствуют иметь ни малейшего влияния на существо дела, ни на обряд в собрании справок, ни на судопроизводство, а всего паче на решение и приговор. Все лица, равно законам суть подвластны.
§ 22
Да не существует отныне впредь никакая подать, налог, сбор денежной или другого какого-либо рода, ниже требование, какое без имянного на то указа, в коем подать, налог, сбор или требование изображены будут ясно, и который всенародно объявлен будет по воле нашей от Правительствующего Сената, и в сем обнародовании ясно, внятно и недвусмысленно изобразится, что от кого требуется и сколько.
Сим предохранительным средством уничтожатся всякие частные требования или налоги, постановляемые какие-либо начальствами, как-то, городовыми правлениями, магистратами, ратушами, цеховыми управами, собранием дворянских предводителей или кем иным; власть же и право объявлять налоги по воле Императорского Величества предоставляется единому Правительствующему Сенату. Под сим исключением не разумеются, однако ж, добровольные складки или сборы, кои дворянами, купечеством, мещанами, цеховыми управами, или казенными поселянами, каждыми для надобностей собственно того состояния, к которому они принадлежат, чинимы будут. Всякая такая добровольная складка, или добровольный сбор, не долженствует иначе принять своего начала, как по предварительном советовании всех участвующих.
