Почему я вдруг нервничаю? Ну, Ангелина и Ангелина. Она просто человек. Не мой человек. Человек из прошлого. Не моя женщина. Мне казалось, я уже перелистнул эту страницу. Она сделала шаг в новую главу первой. Я тоже стал жить своей жизнью. Не понимаю, почему же тогда меня волнует этот призрак прошлого? Наверное, потому что расстались мы слишком неопределённо. Когда осталась недосказанность, забыть труднее, и так и остаётся всё странными воспоминаниями, которые, как ни крути, отличаются от других. Что ж… Два дня как-нибудь переживём в одном доме. Надеюсь, этот дурацкий нервяк исчезнет очень скоро. Наверняка, Она тоже изменилась уже. Все мы меняемся, стареем…
В самолёте уснул и открыл глаза, когда мы уже опускались над серой Москвой. Даже летом она почему-то серая с высоты полёта. Но всё равно я испытал невероятный душевный подъём — я дома. Прожил в Нью-Йорке больше двух лет, а всё равно своим домом считаю Москву и дом родителей.
Посадка прошла без каких-либо сложностей. Такси поймал тоже легко и уже через полтора часа оказался у двери дома. По дороге заехал в цветочный магазин и купил маминых любимых лилий. Мама услышала шум машины и вышла на крыльцо ещё до того, как такси остановилось.
— Марат! — раскинула она руки в стороны, когда я покинул такси. — Сынок. Приехал!
Я подошёл ближе. Оставил сумку на пороге и обнял её, вдыхая аромат родного человека, дома.
— Привет, именинница, — сказал я ей, шелестя обёрткой цветов. — Начинай принимать подарки. Для самой красивой женщины — самые красивые цветы.
Вручил букет ей. Мама растрогалась. Утёрла слезы, набежавшие на глаза.
— Спасибо, родной, — ответила она, сжимая в руках букет и целуя меня в щетинистую щёку. — Мы тебе очень рады.
Побрился утром, в обед уже опять щетина…
— Ну, пойдем, отдохни с дороги.
Дома мама накормила меня, мы выпили с ней чаю. До приезда гостей было еще часа четыре. Отец помог спуститься к нам и бабушке, и у нас был семейный обед. Бабуля с отцом тоже светились от радости, что я снова с ними. Всё же так тепло меня никто и нигде ещё не встречал, как дома.
— Иди, поспи немного в своей бывшей комнате, — предложила мама. — Как раз к празднику отдохнёшь.
— Да, пожалуй, поднимусь, — сказал я. — Марк тоже будет?
— Да, — осторожно ответила она. — Он не отказывался. И ты мне обещал, Марат. Не порти матери праздник.
— Да я никуда не уйду, — успокоил я её. — А ты ему говорила, что я буду?
— Говорила.
— Значит, он в курсе.
— Да.
— Он с женой будет или один?
— С женой и сыном.
— Ясно. Пойду наверх.
Уснуть у меня не получилось. После душа лег на кровать да так и пролежал бестолково, пока не пришло время одеваться и спускаться. Внизу уже слышались голоса, гости стали собираться.
Умылся, оделся в один из привезенных костюмов, предварительно старательно отутюжил его, причесался у зеркала. А у тебя уже много седины, Марат. И для кого ты, интересно, прихорашиваешься сейчас?
Для себя. Не хочется ударить в грязь лицом перед семьёй и друзьями.
Что ж, пора… Поправил ещё раз ворот рубашки и спустился вниз. Среди гостей я не увидел Марка. Сердце стучало быстрее в ожидании, как бы я ни уговаривал себя, будто мне всё равно, что я увижу её спустя столько времени.
Они зашли последними. Марк, ведущий за ручку маленького светловолосого мальчика, и женщина… Моё лицо невольно вытянулось, когда я увидел её. Незнакомка… Это не Лина.
Так.
Стоп.
Не понял сейчас вообще.
Не она его жена.
А где тогда Ангелина?
— Познакомься, Марат, — подошла к нам мама. — Это Любочка, жена Марка, и их сын Артёмка. Правда, славный сорванец?
— Да, славный, — ответил я, сверля взглядом брата. — Приятно познакомиться.
— Мне тоже, — ответила Люба, со странным любопытством разглядывая меня.
Развёлся он с Линой или и не был на ней женат? Начал закипать против воли. Собственно, сейчас уже и неважно, но неприятно будет узнать, что он меня обманул. Мелкий придурок же спокойно смотрел на меня, словно не понимая моего взгляда.
— Ну, пойдёмте к столу, — позвала нас мама. — Сейчас будет мой фирменный пирог и салатики.
Праздник был весёлым и удался на славу. Он был бы весёлым и для меня, если бы я не грузился так. Мама ушла нарезать ещё овощей на стол, и я тоже оставил гостей и пошёл за ней.
— Ой, ты чего, Марат, тут? — удивилась она, увидев меня в кухне.
— Я помогу тебе, мам? — спросил я, снимая пиджак и закатывая рукава рубашки. — Давай мне овощи.
— Ну, на, — согласилась она, поставила передо мной тарелку с мытыми овощами и положила рядом разделочную доску и нож. — А я пока жюльен достану.
— Мам, — спросил я через один нарезанный кружочками огурец. — А Люба первая жена Марка?
— В смысле — первая? — переспросила она. — Она у него и была одна. Не ездишь сюда, не знаешь даже, сколько раз женат брат и на ком…
— А как же Ангелина? — посмотрел я на неё, зажав рукоятку ножа в ожидании ответа.
— Какая Ангелина? — Мама вынула поднос из духовки и уставилась на меня. — А-а… Ангелина. Красивая такая, тёмненькая? На Нефертити похожа была. Отец её так и звал, ловелас плешивый.
— Да.
— Ну, ты вспомнил тоже… — Покачала головой мама, расставляя порции жюльена на другом, праздничном подносе. — Как он расстался с ней, так мы больше ничего о ней и не слышали. При тебе же это было, помнишь? Перед самым твоим вылетом.
— Да, помню, — ответил я, опустив голову.
Марк меня надул, похоже. Но всё было так похоже на правду… Ещё её игнор. Я и решил, что она сделала свой выбор. Если она не выбрала его, то какого хрена трубку не взяла? А если мне уже всё равно, то какого хрена сейчас так больно?
— А чего ты про неё вспомнил-то? — Спросила меня мама.
— Да просто Марк так её любил, кажется…
