— Она ценная! Отдай быстро! — ругалась я и скакала вокруг него.
— Чем же? — изогнул бровь Марат, подняв её над головой. — Ты копила на неё деньгами со школьных обедов?
— Очень остроумно, — буркнула я. — Это мамы моей гитара. Как память. Отдай, пожалуйста.
Он перестал смеяться и опустил руки, протягивая инструмент мне.
— Прости… Я не знал.
— Ничего, — забрала я её из рук Марата.
— А ты умеешь играть? — спросил он меня.
— Да, — кивнула я. — Мама научила. Но давно уже не тренировалась. Да и маникюр… Сам понимаешь…
— Здорово, — улыбнулся он мне. — А можно я всё-таки на ней сыграю? Я осторожно.
— А ты тоже умеешь? — удивилась я.
— Представь себе, — хмыкнул он. — Видишь, у нас намного больше общего, чем ты думала. Но, если честно, тоже давно не тренировался.
— Ну на, попробуй. Только не испорти.
Он гораздо более бережно взял гитару и сел с ней в кресло. Какое-то время перебирал струны и аккорды, вспоминая мелодию. Когда же он вдруг запел, я забыла, какую вещь и куда собиралась класть. Так и застыла с ней в руках. Песня без претензии на шлягер, но душевная, и пел Марат ровно и чисто своим низким бархатным голосом. Повернулась и смотрела в его серые глаза. А пел он до мурашек по спине, до дрожи в коленях, до слёз в глазах. Это не песня, это признание в любви…
Один случайный взгляд изменил мою жизнь,
Унёс покой.
И нет пути назад, от любви не уйти —
Иди за мной.
Разбуди меня ночью
И заставь меня плакать,
Пусть не будет надуманных слов —
Не надо!
Эти нежность и слёзы —
Мы не станем их прятать.
Будет нашей наградой — любовь!
Когда гитара замолчала, он аккуратно отставил её в сторону, протянул руку и сжал пальцы на моём запястье. Пульс зашкалил, в ушах зашумело. Марат потянул меня за руку и свалил на себя. Я оказалась на его коленях, прижата к нему, ощущая попой, как набухает его желание. Не успела и слова сказать, как мои губы накрыли его и принялись целовать с такой жаждой, словно я его оазис в пустыне. Губы уже саднило от слишком жадных поцелуев, их исколола щетина Марата, но я не могла заставить себя остановиться. Мои руки не боролись с ним, а спокойно лежали на мощной груди. Я вдыхала его запах, пьянела и всё больше теряла рассудок.
С губ Марат перешёл на шею. Горячее дыхание ласкало и обжигало, он целовал и покусывал тонкую кожу с бьющейся ещё сильнее от волнения венкой. Большие руки легли на мой живот и стали поднимать вверх тонкую блузку. Через секунду он потянул её за края вверх и снял вовсе. Нетерпеливо расстегнул замочек бюстгальтера, стянул его с меня и снова сжал моё тело руками. Губами подхватил затвердевший от желания сосок.
От соприкосновения с его губами и языком меня взорвало. Острые эмоции пронзили всё тело, я не могла унять дрожь и стоны, которые сами собой рвались наружу. Я чувствовала, как он хочет меня, с какой силой он прижимал мои бёдра к своим брюкам и тоже тихо стонал. Это слишком остро, слишком сексуально… Я не смогу остановиться. Я готова уступить… Я сдамся. Я хочу сдаться. Я хочу упасть в эту нежную пропасть. С ним. Хочу его. Мне плевать, на всё плевать, на всех… Я так больше не могу!
— Лина, — глухо рычал он, снова и снова целуя моё тело и сминая до красноты кожу пальцами. — Чёрт возьми, что ты делаешь со мной…
— А ты со мной? — еле проговорила я в ответ.
Новый поцелуй так и не достиг своей цели — в кармане моих джинсов стал разрываться мобильный. Марат пытался не дать мне взять трубку, недовольно рычал и даже пытался вырвать его из рук.
— Да прекрати хулиганить, это папа! Алло.
— Лина, ты где там? Время видела? Алиска плачет, без тебя спать не идёт, — папа говорил мне в трубку.
— А, да, — сглотнула я, пытаясь говорить ровно, хотя всё ещё оставалась сидеть попой на возбуждённом члене Марата, пусть и в брюках, а он продолжал водить носом по моей шее. — Я сейчас буду.
Повесила трубку и надавила на его плечи руками.
— Марат… Всё. Хватит. Мне пора домой, Алиса плачет. И мы… мы не должны этого делать.
С огромным сожалением он разжал руки. Да и я вставала на ноги без особого энтузиазма. Тело протестовало и требовало продолжения банкета, просило разум заткнуться и не мешать получать удовольствие и уже утолить этот зной. Зной по нему.
— Отвезёшь меня? — спросила я, налив воды из графина и сделав несколько глотков, чтобы прийти в себя.
— Да, поехали.
__
Песня, которую пел Марат — А. Чернышов — "Сон" — прим. автора. Видео добавила в раздел буктрейлер.
30.
Марат уехал. С того момента прошло две недели, скоро он собирается в Россию, чтобы проведать Алису.
Мы живём в новом доме. Я привыкла к нему, ребёнок тоже. Папа, когда не на работе, к нам часто приезжает. Ехать до нас не очень далеко, Марат, кажется, подумал даже об этом при покупке дома. Что ж, за это ему спасибо.
— Ну, как вы там? — говорила я в трубку телефона. — Она поела?
— Да, всё хорошо, милая. Не переживай. Алиса капризничала, но я её отвлёк от того, что ты сегодня с ней. Как там твоя подружка? Собирается?
— Да, скоро уже встречаемся с ней.
— Ну давай, отдохни хорошенько. Ты заслужила.
— Спасибо, пап. Пока. Если что — звони.
— Конечно. Пока.
Завершила звонок, и тут же телефон завибрировал опять.
— Алло, — приняла я звонок.
— Привет, — поздоровались со мной.
— Привет, Максим.
Максим — мой бывший одноклассник. Мы встретились с ним случайно на парковке одного из торговых центров. В школе мы неплохо общались. Разговорились с ним, выпили вместе кофе и договорись сходить вместе в какой-нибудь бар, где можно послушать музыку и выпить пару бокалов вина. Не так, чтобы свидание, но… Но от папы этот факт я скрыла, сказав, что иду гулять в подружкой. Ну а сколько мне можно вести жизнь монахини? Хоть в бар сходить, что ли, в компании симпатичного мужчины. Марат не будет мне указывать, как я должна вести свою личную жизнь. Он мне никто, чтобы это делать. Была мысль, что я иду на это дружеское свидание из вредности и назло Марату, но от неё я отмахнулась. Я разве живу для него? Нет, конечно. Я живу для себя, и мне не нужно никому ничего доказывать. Просто устала от рутины. Он женат, а я… Я тоже хочу жить дальше. После того, как родила, я всё время была сосредоточена только на дочери, но мне тоже хочется отдохнуть и приятно провести время.
