— Понятно. Ну и он, наверное, успокаивал тебя.
— Тупица! — завопила Сара. — Я отдалась ему! Вот поэтому он женится на мне. Он вынужден! Боже мой, я могла бы уже забеременеть, и тут ты объявилась! Ненавижу тебя!
Побледнев, Джул отступила назад. Она не спеша сняла свою белую ночную рубашку и начала одеваться. Ей даже не пришло в голову зайти за ширму, а вздох ужаснувшейся сестры лишь развеселил ее.
— Что ты делаешь.
— Ничего, — ответила Джул.
— Отец правильно сказал, он развратил тебя. Ты, не задумываясь, раздеваешься перед другими! Это отвратительно.
Джул удивленно посмотрела на сестру.
— А ты не раздевалась, когда была с Джоном? Сара вздрогнула.
— Нет, конечно же, нет. Было темно. Я только позволила ему… Ну, я думаю, ты понимаешь, что он сделал. — Она еще раз вздрогнула, и Джул стало вдруг ужасно жаль Джона Бличера.
Она молча оделась.
— Куда ты собралась?
— На улицу, — ответила Джул и тихо выскользнула из комнаты.
В доме было темно; все уже спали. Джул осторожно открыла дверь черного хода из кухни и проходными дворами пошла к берегу. Она слышала мужской смех и хихиканье женщин — теперь в этом она видела новый смысл. Вокруг не было ни души. Подойдя к пустынному берегу, она сняла с себя платье и медленно зашагала по берегу к океану. На ней была лишь короткая нижняя рубашка. Небо было ясным, как обычно, звезды и полумесяц — ослепительно яркими. Ласковые волны тихо накатывали на сырой песок. Джул не стала входить в воду, а села на выступ скалы, обхватив руками колени.
Она отсутствовала совсем недолго, но все изменилось — и все изменились. Нет, не так. Она вспомнила искривленное лицо сестры, слезы, стекающие по ее щекам. Святоша Сара сблизилась с мужчиной. Наверное, ей это не понравилось.
Вся жизнь теперь казалась Джул морем дней, проведенных в молчаливом отчаянии, и ночей, которыми она думала о том, чего была лишена, и глотала ненавистные слезы.
Джул вызвала его в своем воображении. Она сидела неподвижно, наблюдая за раздетым Майклом, выходящим из воды на берег. Он проводил рукой по густым волосам и отряхивался, как собака после купания.
Когда он подошел ближе, Джул пробежала глазами вниз по его телу. Она никогда еще не видела раздетого мужчину, только Майкла в тех трусах. А теперь на нем не было ничего. Грудь его была покрыта густыми завитками, спускающимися вниз по животу. Джул знала, что впереди у мужчин есть то, благодаря чему появляются дети. Минуту она внимательно смотрела на него, представляя, как это происходит и какое будет ощущение, если дотронуться. Это, должно быть, особенное чувство — прижаться к нему, совершенно голому.
Он на мгновение обернулся к океану, и она почувствовала покалывание в пальцах, видя его ягодицы и длинные ноги. Старый Ланакила вырезал фигурки из гладкого блестящего дерева. Майкл выглядел как лучшая его фигурка. Вдруг он повернулся и посмотрел Джул прямо в глаза.
Он не пытался прикрыться, а так и стоял, глядя на нее, и вода плескалась у его ног.
Глава 9
До того как увидеть Джул, Сент размышлял о том, что Мауи — это настоящий райский сад — цветущий, пышный, ошеломляюще прекрасный. Джул потрясающе вписалась в морской пейзаж — подобно волнам, освещенным лунным светом, мягко плескавшимся у его ног.
Сент медленно зашагал к ней. Ее яркие волосы были распущены и падали на плечи и спину. На ней была только простая белая рубашка до колен.
Сент молча остановился перед Джул. Она неподвижно сидела на выступе скалы, обхватив колени руками и глядя ему в глаза широко раскрытыми изумрудными глазами. Опустившись на колени, он положил ей на бедра руки и медленно раздвинул ноги. Джул почувствовала влажные теплые руки на своем теле. Сент приподнял ее за ягодицы и опустил на песок рядом с собой.
Она тихо постанывала, и у Сента закружилась голова. Он понимал, что фантазии, которые так часто посещали его, то, о чем он мечтал, может случиться прямо сейчас. Ее томный взгляд возбуждал его.
С трудом он взял себя в руки и, встав, спросил чужим, хриплым голосом:
— Джул, что ты здесь делаешь?
— Я не ожидала встретить здесь кого-нибудь, — задыхаясь, сказала она.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Я… мне нужно было уйти из дома, от Сары.
«Может, эта святоша Сара изводит ее?»
— Понятно. — Сент не знал, что еще сказать. Он быстро пошел к берегу, зная, что она наблюдает за ним, оделся и натянул ботинки.
Обернувшись, он увидел Джул, спокойно наблюдавшую за ним. Лицо ее было залито мягким лунным светом.
— Я остановился у Болдуинов, — сказал Сент. — Сейчас я ухожу. Может быть, зайду к тебе утром.
Господи, он говорил, как бесчувственный чурбан! Вдруг он остановился, обернулся и нежно произнес:
— Джул, не принимай Сару близко к сердцу. Она ничего не понимает. — «И никто не понимает, а меньше всех твой чертов папаша и вечно вялая мамаша».
— Сару не исправить, — сказала Джул, вздергивая подбородок. — Не беспокойся, со мной все будет в порядке. — «Хочешь уйти — так уходи!»
Майкл как будто услышал ее мысли, кивнул и пошел с берега.
Он чувствовал, как его бьет дрожь.
* * *
"Наверное, стоит нарисовать картину и назвать ее «Семья за завтраком с блудной дочерью», — думала Джул. Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться: отец неподвижно сидел на высоком стуле, словно окаменел, мать дрожащими тонкими пальцами разламывала ломоть хлеба, Сара молча надкусывала плоды папайи. Томас, как обычно, сметал завтрак, чувствуя напряжение за столом.
«Я здесь чужая. Я везде чужая».
— Сегодня суббота, — заговорил Этьен Дюпре. — Томас, ты собираешься на плантацию?
— Да, отец. Нам с Джоном нужно обсудить некоторые дела.
Джул заметила, как изменилось лицо Сары при упоминании имени Джона. Она торопливо спросила:
— Джон придет на обед вместе с тобой? Томас взглянул на Джулиану:
— Думаю, теперь его от нашего дома клещами не оттащишь.
— Джон собирается жениться на нашей Саре. — Голос Аурелии Дюпре был слабым, но визгливым. — Естественно, он придет.
Этьен с минуту глядел на младшую дочь. «Даже с зачесанными назад и прилизанными волосами она выглядит распутницей, как ее бабка», — подумал он.
— Джулиана, — сказал он, вставая из-за стола, — зайди в мой кабинет, мне нужно поговорить с тобой.
* * *
Джулиана ушла из дома задолго до обеда. Она не хотела встречаться ни с Джоном Бличером, ни с кем другим. Она шла тихими переулками, но даже там встречала знакомых. Миссионеры едва кивали ей и проходили мимо, местные — более открытые и дружелюбные — искренне радовались, что Джулиана жива. Она знала, что должна была навестить мужа и детей Канолы, но пока ей не хватало духу: боль была слишком свежей. Пройдя мимо епископского кладбища, она вышла на Уэйн-стрит, а по Шоу-стрит повернула к океану. Улица была узкой и грязной после утреннего дождя, так что ей пришлось идти, приподняв юбку. В голове ее вертелся утренний разговор с отцом, который и разговором-то трудно было назвать. Скорее, это была торжественная речь.
