— Да, — сказал Сент, — конечно, будешь, нам же нужны хорошие врачи. Сегодня я забираю Джул в Сан-Франциско. Ты один понимаешь, что ей необходимо уехать отсюда. Я оставлю деньги преподобному Болдуину, и когда ты поправишься, купишь билет до Сан-Франциско и приедешь к нам. Хорошо?
Томаса душили слезы; он на мгновение закрыл глаза.
— Хорошо, Сент, — выговорил он, — все так спуталось, а теперь еще и это!
— Да, я знаю. Ну, а теперь успокой свою сестру и скажи ей, что ты не собираешься умирать. — Сент поднялся и отошел от кровати.
— Джул, не смотри на меня так, будто я при смерти, — сказал Томас своей побледневшей сестре. — Ну, не будь дурочкой… успокойся. Со мной все хорошо. Ты что, не веришь своему мужу? Вот увидишь, уже через месяц мы будем вместе. — Он устал от разговора и откинулся на подушку.
— Томас, мне так жаль, — прошептала Джул.
— Все женщины, — усмехнулся Томас, закусывая губу от боли в ребрах, — плаксы и дурехи. Хватит, Джул, ты же слышала, что сказал Сент, — со мной все будет в порядке. — Он столько раз уже повторил эту фразу, что начал ощущать себя попугаем. «Но попугаи не хищники, они никого не убивают, — думал он, — а я получил бы сейчас большое наслаждение, убив Джона Бличера».
Джул наклонилась над братом и поцеловала его в щеку, осторожно погладила разбитую челюсть.
— Томас, я люблю тебя. Мы оба еще заживем по-новому, вот увидишь.
— Боже мой, я и сам это знаю, — улыбнулся он. Еще раз поцеловав брата, она отошла.
— Береги себя, Томас, — сказал Сент, пожимая ему руку.
— He волнуйся, Сент, все будет хорошо. — Он понизил голос:
— А ты береги мою сестру. Ее так сильно… обидели.
Сент ощутил непривычный комок в горле.
— Обязательно, Томас, обещаю тебе.
Но уйти без стычки из дома Дюпре им не удалось. Внизу в холле их поджидала Сара. Глаза ее были заплаканы, а лицо бледное, как воск. Увидев сестру, она закричала:
— Сука! Боже, я надеюсь, ты все же умрешь; ты не заслуживаешь того, чтобы жить!
Сент сжал руку Джул. Он хотел бы проникнуться хоть малым сочувствием к Саре, но не мог. Холодным, насмешливым тоном, он заметил:
— Вы зануда, мисс Дюпре. Будем надеяться, что хотя бы не беременная зануда.
— Заткнись, будь ты проклят!
— Ничего себе язык у дочери миссионера. — Голос Сента был по-прежнему насмешливым. — Значит, Джон Бличер оставил тебя у разбитого корыта? После того как попытался убить твоего брата, а до того хотел изнасиловать твою сестру. Похоже, у тебя потрясающий вкус!
— Ненавижу, — прошипела Сара.
— Будь я на вашем месте, мисс Сара, я был бы поосторожнее. Как бы ваш отец не подслушал ваши разговоры. Думаю, он не упустил бы случая вышвырнуть вас за ваши… похотливые наклонности. В конце концов он не обязан терпеть двух шлюх в своем доме. Пойдем, Джул. А то опоздаем на «Орегон».
Джул молча вышла за ним из дома отца. На дороге она остановилась и обернулась назад.
— Сколько несчастья, — пробормотала она. — Бедный Томас!
— Да и еще раз да, — согласился Сент. — Но ты избавишься от этого, дорогая. А вскоре и Томас.
* * *
Был уже вечер, и Сент понимал, что нельзя больше задерживаться на палубе. Несколько пассажиров ушли немного раньше, так что он оставался один. Глядя в бесконечные океанские просторы, он вспоминал, как впервые увидел море. Он ездил со своим дядей Рэйфом на рыбную ловлю в Чесапикский залив, а потом они поплыли к Атлантическому океану. Тринадцатилетнему Сенту хотелось только сидеть на скале и любоваться дикой красотой бурлящих волн.
Сент отошел от поручня и вздохнул, представив маленькую каюту и узкую кровать. Да, ему все равно придется что-то решать: в конце концов он мужчина, а не похотливый юнец.
Он шел по трапу к каюте и успокаивал себя. Открыв дверь, он увидел, что Джул стояла посередине каюты, согнувшись и держась за живот.
— Джул, что с тобой? — Сент моментально подскочил к ней.
Внутри у него все перевернулось от страха. Но она, к его удивлению, быстро распрямилась и залилась румянцем.
— Я слушаю тебя, — забеспокоился он. — Что случилось? У тебя что-то болит? Может, морская болезнь?
— Нет, — прошептала Джул со страдающим выражением на лице. — Ты же знаешь, я никогда не страдаю морской болезнью.
— Но тогда в чем дело? — Он заговорил еще резче, так как она ничего не объясняла. — Если не будешь говорить, я сам ощупаю тебя.
— У меня… болит живот, — прошелестела она.
— Живот? Съела что-нибудь за обедом? Джул молча покачала головой.
— Джул… — Его голос звучал угрожающе.
— У меня спазмы в животе, — сказала она наконец.
— Ясно. — Сент облегченно вздохнул. — У тебя начались месячные. — Он видел, что она была готова провалиться сквозь землю от смущения. — Все в порядке, дорогая. Сейчас я разведу тебе настойку опия, и ты уснешь, а когда проснешься, будешь чувствовать себя отлично. Договорились?
— Договорились, — прошептала Джул.
Теперь, думал он, растворяя несколько капель настойки в стакане воды, ему не придется волноваться о своем неспокойном теле. У него в запасе было пять дней. Сент молча подал жене стакан. Выпив его до дна, она так же молча вернула его.
— А теперь, — сказал Сент, — переоденься в ночную рубашку, тебя скоро потянет в сон. — «А меньше всего я хотел бы сам раздевать тебя», — мысленно добавил он.
Ширмы в каюте не было, так что он оставил Джул одну на пять минут. Вернувшись, он застал ее сидящей на кровати, с ног до головы укутанной в белую ночную рубашку.
— Тебе лучше?
Не глядя в его сторону, она кивнула.
— У тебя бывают спазмы каждый месяц? Она кивнула еще раз.
— Спина не болит?
— Нет, — сказала она, глядя на свои ноги.
В маленькой каюте был только один стул. Сент сел на него и похлопал себя по коленям:
— Иди сюда, Джул.
Она в ужасе посмотрела на него, но он в ответ ободряюще улыбнулся.
Джул покраснела, но медленно подошла к нему и села на колени. Сент нежно обнял ее и привлек к себе.
— Это скоро пройдет, — успокоил Сент, целуя ее волосы.
— Ты так спокойно относишься к этому, — глухо сказала она.
— Спокойно? Но ведь это абсолютно естественно. Я не боюсь боли, которую можно снять. А теперь постарайся расслабиться, и я расскажу тебе о Луи Четырнадцатом.
— Он был королем Франции, — отозвалась Джул.
— Да, в семнадцатом веке. Его звали Король Солнце. Он родился на свет с двумя зубами. Королева, его мать, испугалась и не стала кормить ребенка грудью. Представляешь, как тяжело приходилось двум кормилицам. Я даже читал где-то, что им хорошо платили за их мучения.
