Сабля Скрябина со звоном упала на каменную плиту. Вместе с рукой, которую отсек один из осколков забора. Второй осколок рассек бедро. Третий пробил грудину. За один короткий миг все тело Ректора превратилось в решето и бой был окончен.
Явно довольный собой Бутурлин тяжело дышал и осунулся. Из носа обильно текла кровь, окрашивая улыбку боярина в алый цвет. Он поднял на меня свой победоносный взгляд и облизнулся.
Глава 22
— Марк, Марк, Марк, — покачал головой Бутурлин, — что же ты наделал. Убил бедного ректора.
Пока поднимался на ноги, я мельком бросил взгляд на забор позади и удивился. Барьер ничуть не ослаб даже после последней атаки боярина, и я при всем желании не смогу в нынешнем состоянии его обойти и сбежать.
Только вот я и не собирался.
— Думаешь кто-то поверит? — обвел я руками весь в рытвинах двор Бутурлина, который был усыпан камнями и осколками, — даже слепой и безрукий заштатный следователь без капли силы за секунду определит убийцу, что говорить об имперцах.
И невооруженным взглядом повсюду ощущалась родовая энергия боярина и в довершение изувеченное камнями тело Скрябина весьма прозрачно намекало на то, кто его убил.
— Наивный, наивный пацан, — мерзко засмеялся Бутурлин и похрюкивая от боли присел на ступеньку перед своим домом, — кто ж этих имперцев сюда пустит? Остров Академии — это частная территория совета.
— Указ, регламентирующий полномочия при угрозе императорской семье приоритетнее, — пожал я плечами, хоть уже понял, что в этом мире боярский совет гораздо сильнее защищен в правовом поле.
Ублюдки с пользой для себя провели эти семнадцать лет.
— О как заговорил! — поднял палец вверх Бутурлин, — у Адлербергов нахватался? Плохо учил, пацан. Пострадал только член боярского сословия на подконтрольной нам территории. Сторонних жертв нет. Свидетелей нет. Ущерба чужому имуществу нет. Кристальная чистота. Дело уйдет в Боярский суд. Уже утром виновный будет казнен, какая тут угроза императорской семье? — победоносным тоном заявил Бутурлин, тщетно пытаясь остановить кровь из носа.
Вот как. Я полагал, что для того, чтобы меня обвинить, нужно будет успеть очень быстро подготовить место убийства, свидетелей, тело. Но им некуда спешить. Экстренное заседание боярского суда и меня казнят к утру. Ровно так же, как и планировали, когда пытались повесить на меня изнасилование.
Только сейчас никакой блиц не нужен. Трупы не разговаривают, и жертва не даст показаний имперцам. Фиктивное заседание, фиктивные улики, фиктивные свидетели, но вполне настоящие обвинения и казнь.
Да, особо громкие дела Боярского суда по закону требует отчетности перед Императорским домом. Но и тут у боярского совета все схвачено.
Чтобы отчитаться перед имперцами будет достаточно отправить им тренированную боярскую свинку. Такие были в ходу и в моем мире.
Алгоритм дрессировки этого полезного существа весьма прост. Берется пятый сын пятого сына какого-нибудь боярского рода или их вассалов. Главное, чтобы кандидат был глупенький, внушаемый и не имел даже зачатков критического мышления. Такая свинка живет на специальном сытном пастбище, где ее пичкают всеми благами человеческими и не посвящают ни в какие важные дела. И в не важные тоже. Наоборот, их всеми силами ограждают от любой информации.
Когда приходит время, бояре берут, привозят такую свинку с пастбища и показывают ей сфабрикованные улики, проводят по каждому купленному свидетелю, отводят на место преступления и рассказывают, что и как тут произошло. Задача свинки проще некуда. Слушать эту историю и поверить в нее как в единственно возможную истину. Всем своим сердцем и маленьким мозгом поверить и не сомневаться в том, что все произошло именно так как ей поясняют и никак иначе.
И вот, когда все готово, надрессированную свинку отправляют сдавать отчет к имперцам. И при допросе, какие бы техники дознания имперцы не применили, они не найдут никакой лазейки и останутся ни с чем. Потому что даже если вскрыть этой свинке весь мозг и прочитать каждое ее воспоминание, то найдешь только клубы, бары, кучу баб, спортивные тачки, дорогое пойло, заграничные курорты, яхты и, разумеется, удобную боярскому совету версию правды.
А допросить реальных участников преступления без открытого дела в Имперском суде по закону просто невозможно.
Вот и получается, что Бутурлин совершенно прав и раз у имперцев нет полномочий сунуться на остров, то у бояр будет все время мира, чтобы подготовить какую угодно версию сегодняшних событий.
Главное собрать вместе минимум треть членов совета для экстренного заседания и моя смерть у них в кармане. С приездом Вельяминова их как раз будет четверо. Ну еще не выпускать меня с территории, дабы избежать лишнего внимания и рисков, чем сейчас Бутурлин и занимается, не сводя с меня взгляда, хоть и внешне выглядит довольно расслабленным.
— Забыл сказать спасибо, — снова подал голос Бутурлин, нарушив тишину, — не знаю, как ты прошел барьер незамеченным… но ты не представляешь, насколько ты облегчил мне задачу, когда решил показаться.
Забавно. Жертва еще ни разу в жизни не благодарила меня за то, что я пришел ее убить. С этим миром явно что-то не так.
— На здоровье, — хмыкнул я, медленно шагая в сторону раскуроченного трупа Скрябина.
— На этот раз твоих фокусов не хватит, чтобы его поднять, — хихикнул Бутурлин, проследив направление.
Я оставил ехидное замечание без ответа, и Бутурлин продолжил разглагольствовать.
— Я уж думал Вельяминов меня прикончит на собрании.
— За что? — чуть удивился и поддержал беседу.
— За твоего папаню, — зло хмыкнул Бутурлин, — восемнадцать лет я кормил и давал работу этому ничтожеству, защитил его от общественной казни, приютил на собственной территории. И как он мне отплатил? Плюнул на клятву и сбежал!
— Так Игорь Жуков не у тебя? — искренне удивился я и одновременно расстроился, вспомнив слова Василисы.
— Скрывать правду от этих двух придурков было не так сложно, но Вельяминов бы этого так не оставил. Радовало лишь то, что эти бараны Скрябин и Жеребцов наворотили гораздо больше дел и я мог переключить гнев Вельяминова на них, — разоткровенничался Бутурлин, — только вот теперь это все не важно. Никакого гнева не будет. И все благодаря мне, — ударил себя в грудь кулаком боярин и зыркнул на меня, — ну и тебе тоже.
— Сказал же, на здоровье, — безразлично ответил я, и тут мне стал интересен один вопросик, — а кто еще знает, что Игорь Жуков сбежал?
— Никто не знает, — пожал плечами Бутурлин, — я думал, что успею поймать твоего папаню, но он как сквозь землю провалился. У вас это семейное, я полагаю.
— Это вряд ли, — поморщился я от такого сравнения.
— Даже жаль, что ты не доживешь до утра и все пропустишь, — покачал головой Бутурлин с ноткой напускного сострадания моей тяжелой судьбе, — твой отец нарушил клятву слуги и будет объявлен в международный розыск. Ты будешь казнен за убийство Ректора Академии и члена боярского совета. Ваши совокупные действия уничтожат те жалкие крохи репутации Жуковых, которая еще оставалась. Адлерберг открестится от вас в тот же день. Помолвку твоей сестренки разорвут и экстрадируют лишь бы отгородиться от Жуковых как можно дальше. И следующим на очереди будет… — тут у Бутурлина видимо взыграли остатки благоразумия, и он не стал произносить вслух, но этого и не требовалось.
