Я решаю, что достаточно. Хватит. Занавес. Камилла сказала всё, что хотела.
– Куколка, вот ты где? Я тебя потерял, – подхожу, заключая её в кольцо рук.
Камилла смотрит, словно взбесившийся зверь, на наши объятия, сжигая взглядом нашу пару. Но мне всё равно – её эмоции меня не волнуют, больше не вызывают внутри урагана, сметающего всё на своём пути.
– Всё в порядке? – спрашиваю, целуя в висок.
– Да. Мы немного поговорили. Камилла уже уходит, пока не сказала лишнего.
Поворачиваю голову, смотрю в упор на бывшую женщину:
– Камилла уходит.
Тут же разворачивается и уносится прочь с террасы, оставляя нас вдвоём так и стоять, в обнимку.
– Спасибо, – прижимаюсь к ней. – Спасибо, за всё, что ты сейчас сказала. За все слова, что пять лет сидели во мне, но я так и не смог их произнести.
– Ты всё слышал?
– Не всё, но многое. Ты говорила обо мне, но, кажется, о себе говорила больше.
– Я тоже не смогла сказать. Сначала не хватало сил, а потом… это стало уже ненужным, в первую очередь мне.
– Не хочешь рассказать? – спрашиваю аккуратно, не давлю на неё.
– Нет. Да и рассказывать нечего – всё то же самое, что и у тебя.
Она не хочет делиться, потому что не доверяет мне, потому что решила, что послезавтра всё закончится. Вернёмся в Москву, превратившись в двух совершенно чужих друг другу людей.
Я ей безмерно благодарен за сегодняшний вечер, за то, что наконец-то все увидели – Осман излечился, он больше не болен Камиллой. Больше никто не посмеет вспомнить о моей бывшей женщине, потому Варя перекрыла её собой, показала всем, что мы идеальная пара.
Варя лечит меня, но сама желает оставаться больной.
– Пойдём, сейчас невесту будут провожать.
– Невесту? А Адиль?
– После первой свадьбы невеста остаётся в своём доме, и только завтра Адиль её заберёт уже в их дом, – забываю, что Варя не в курсе наших обычаев.
– То есть получается – женился, а сделать ничего не можешь? – удивлённо восклицает.
– В смысле? – не понимаю, но тут до меня доходят её слова. – Если ты про «делать в спальне», то всё уже сделано – Сабина беременна. Так что совсем скоро во второй раз стану дядей.
Она заливисто смеётся, наконец оттаивая после разговора с Камиллой.
– И кстати, Лерка твоя тоже беременна, у них с Робертом скоро пополнение, – делюсь с ней тайной.
– Прям бэби-бум какой-то! А Лерка и слова не сказала, хитрая. Но я за неё рада – честно, очень. Они с Робертом идеальная пара, в отличие от нас… – поворачивается в кольце моих рук, а во взгляде дикая тоска и обречённость.
Хотелось бы мне сказать ей, что всё не так, но даже не знаю – а нужно ли ей это? Я нужен? «Мы» нужны?
Обнимаю Варю, прижимая к себе. Стоим так даже не знаю сколько, пока дверь на террасу не открывает дед со словами:
– Дети, пора.
Провожаем невесту. Смотрю на брата: немного раздосадован, но смирился, завтра Сабина уже поедет к нему, будет с ним, а пока дома у родителей. Он уже и детскую сделал в новом доме, всё, как жена хотела.
Второй час ночи. Я откровенно устал и Варька тоже. Гости практически разошлись, остались только мы. Рустам уже смылся. Не показывался мне всю свадьбу на глаза.
– Едем, Осман? – Дед медленно идёт к машине, постукивая палочкой. Мы с Варей уже на месте.
– Да. Завтра тоже сложный день. В три уедем за невестой. В четыре будет у нас дома полным кортежем.
– Кстати, Варя участвует наравне со всеми, отсидеться не получится. Фи сказал, чтобы девочки до четырёх были готовы. – Дед с важным видом посматривает на Куколку. – Встречаем невесту, всё по обычаю, а дальше в ресторан.
Контрольный выстрел в голову. Участие Вари – знак того, что она окончательно в семье, совсем, дед её принял. Я попал, теперь точно.
Когда скажу, что расстался с ней, дед меня проклянёт, наверное, не меньше. По душе она ему пришлась, всем моим. Сегодня только ленивый из родни в гости не пригласил, именно вместе с Варей и только с ней.
Влип я, по самые яйца влип, и как выбираться, не знаю.
Приехав домой, Варя быстро проскакивает мимо меня наверх. Если надеется лечь спать, пока я не пришёл – ошибается.
Я всё для себя решил, теперь не отвертится.
Глава 11
Варвара
Быстро поднимаюсь в спальню мимо Османа, чтобы поскорее снять с себя платье и лечь спать. Надеюсь, он задержится с дедом разговором и у меня будет время притвориться, что я уснула.
После разговора с Камиллой остался неприятный осадок. Невероятно уверенная женщина, амбиции и самооценка на высшем уровне. Пять лет прошло, а она всё ещё верит, что Осман от неё без ума. Хочет вернуть… Словно он щеночек, помани пальцем, и он уже перед ней на задних лапках скачет.
Не такой он. Не простил её, так же, как я Виталика не простила. Нельзя прощать предателей. Предали раз, предадут ещё и ещё.
«Мы трахались с ним, словно безумные, до крика и хрипоты, бывало и до боли…» Эта фраза Камиллы, как противная старая пластинка, звучит в голове. Я не знаю, какой он в постели, не знаю, что ему нужно и что нравится. И не узнаю, постараюсь не узнать.
Или она этого действительно не понимает, или прикидывается дурой. Пока не разобралась. Да и зачем мне вообще это нужно: не моя история, не моя семья и не мои проблемы.
Проблема у меня сейчас только одна – возбуждённый мужчина, который не получил удовлетворения.
Пытаюсь расстегнуть молнию на платье и ничего не получается. Днём Фи помогала, а сейчас выворачиваюсь, пытаясь закинуть руки за спину и не могу справиться. Видимо, её заело.
Мужские руки молча касаются меня, и молния легко движется вниз, оголяя спину. Замираю, понимая, что позади спиной стоит Осман. Его аромат окутывает.
Тяжёлая мужская ладонь ложится на спину и не торопясь проводит сверху вниз, вызывая дрожь во всём теле. Бабочки пробуждаются и, словно ошалелые, мечутся во мне, жаждут продолжения.
Слышу его дыхание, хриплое и прерывистое. Понимаю – мне не отвертеться.
Он хочет меня. Я хочу его не меньше.
Губы касаются шеи и медленно двигаются по коже вниз, языком выводя сложные узоры, обжигают желанием. Бездумно отклоняю голову, открывая шею для поцелуев. Платье падает к ногам, и я остаюсь в одних тонких трусиках.
– Я весь вечер думал, что на тебе нет нижнего белья… – шёпот за спиной. – Почти угадал.
Ладони накрывают мою грудь, поглаживают соски, тут же мнут их между пальцами, перекатывая, оттягивая.
Стон. Мой. Теряюсь в его ласке.
