По интонации деда понимаю, что он злится, в голосе проскакивает разочарование младшим отпрыском. Уверена, там всё намного глубже и отношения сложнее, а мне он поведал лишь часть.
– А мама Османа? – спрашиваю в ожидании, мне хочется знать, Осман ни разу о ней не говорил.
– Лейла… – Дед тянет её имя и улыбается сам себе. – Первая любовь Дамира ещё со школы, вместе за одной партой сидели. Потом разъехались, он поступил в архитектурный, она изучала языки. А через пять лет встретились в городе, и чувства снова вспыхнули. У неё была хорошая семья, но небогатая. Разрешение на брак я дал не раздумывая сразу после того, как увидел их вместе. Если бы ты их видела сейчас… – Дед тяжело вздыхает, кажется, своими вопросами я всколыхнула в нём приятные, но невероятно грустные воспоминания. – Они идеально друг другу подходили и дополняли. Она всегда во всём его поддерживала, но не бездумно соглашаясь со своим мужчиной, а осознанно, грамотно могла донести свою мысль. Дамир бизнес развивал, а она помогала переводчиком с иностранными партнёрами, занималась документами. У нас принято, чтобы женщина занималась домом и детьми, но тут я возражать не стал, видел, как у них складно вместе получается. Лейлу все любили, всегда могла найти общий язык, наладить контакт, сгладить острые углы и Дамира лишь взглядом успокоить, остудить. А характер у него был взрывной! – Дед смеется негромко. – Что бы кто ни говорил, я уверен, женщина играет важную роль в жизни мужчины: либо подарит ему крылья, либо утянет на дно.
Хорошая мама была у Османа, если дед так тепло и нежно отзывается о ней спустя много лет, с улыбкой на лице и радостью в глазах. Интересно, какой бы она была сейчас? И был бы Осман другим, если бы родители были живы?
– А Ахмед и тут разочаровал… выбрал Алию. Семья у неё богатая, уважаемая, но сама невестка… – Дед запинается. – Склочная, завистливая, скупая и глупая. Смотрела на Лейлу со злостью, с дикой завистью: и с мужем любовь, и делом заниматься ей позволено, и нравится она всем. Это сейчас успокоилась немного, а раньше скандалы в нашем доме были делом обычным, и начинала их всегда Алия. И детей своих научила всему плохому, Рустам и Мадина всегда ко всем с претензиями, ко мне в первую очередь.
– Рустама я знаю, а Мадина? – Я её не увидела, и Осман ничего не рассказывал, даже Фи промолчала.
– Рустам бесплоден, хорошего брака, сама понимаешь, не получится. Женился на состоятельной вдове с двумя маленькими детьми, говорит, что любит их, как на самом деле, никто не знает. Мадина давно в Питере живёт. Она и маленькая-то особой любовью ко мне не пылала, а сейчас так вообще, приезжает редко, а звонит ещё реже. Вот и получается, Варенька, что всю любовь внукам от старшего сына отдаю, а они делятся ею в ответ. Поэтому и переживаю за них всем сердцем, словно они не внуки мне, а дети.
– Осман очень похож на отца?
– Даже не представляешь насколько! Такой же упёртый, взрывной, но с диким желанием добиться чего-то в своей жизни самому, без помощи, без подачек. И это тоже у него от Дамира. Ему и женщина нужна такая, как его мать. Поэтому я был против Камиллы, не понравилась она мне сразу. Эта женщина на дно его тянула и утянула бы окончательно, если бы женой стала. Там, может, и любви-то не было вовсе с её стороны, отец настойчиво подталкивал дочь к выгодному для него браку: всегда мечтал в мой бизнес войти, большую прибыль получать. Когда всё это случилось пять лет назад, я видел, что внуку больно, но радовался тому, что они больше не вместе. Не его она женщина. Не такая нужна.
– А какая, дедушка? – Хочется услышать от деда, кого же он видит рядом с Османом, кого бы принял по-настоящему. У него на всё своё мнение, и, как правило, с ним всегда все соглашаются.
– Такая, как ты.
Я давлюсь. И, видимо, у меня настолько ошарашенный вид, что Мурад Абдулхамидович даже смеется.
– Когда внук сказал, что русскую привезёт, немного насторожился. Но когда увидел вас вместе впервые… Такие разные и, кажется, совершенно неподходящие друг другу, но идеально сочетающиеся во всём. Ты мне Лейлу напомнила, очень. Так же на Османа действуешь, как она на Дамира: успокаиваешь одним жестом, сглаживаешь все острые углы, да и родня от тебя вся без ума. Я Османа давно таким не видел.
– Каким?
– Варя, сколько дней вы здесь? – Дед разворачивается ко мне, глядя прямо в глаза.
Я задумываюсь, считая, сколько же мы уже играем в фиктивную любовь и обманываем деда.
– Завтра шестой.
– Знаешь, когда Осман последний раз был здесь шесть дней?
Отрицательно качаю головой. Если по-хорошему, я вообще мало что о нём знаю.
– Восемнадцать лет назад! Приезжал на день, а то прилетит, пять-шесть часов посидит на празднике, и рейс на Москву. А сейчас: и свадьбу два дня отгулял, и половину родни проведал, и на море каждый день, и ни один ужин не пропустил. Улыбается, шутит, разговаривает активно, даже Рустам ему, кажется, по боку и на юбилей Ахмеда остался, хотя ты же видишь, что к дяде тёплых чувств не испытывает. Я даже сначала не поверил, что действительно останется. – Дед прикладывает руку к груди. – И всё это из-за тебя…
Именно сейчас острый стыд проходит по телу, становясь противным комом в горле. Мы лишь играли в отношения, но дед воспринимает всё по-другому, для него «мы» – настоящие, реальные и серьёзные.
Сейчас, разговаривая со мной, он даже не может предположить, что завтра утром, попрощавшись со мной, мы больше никогда не увидимся, не встретимся, не поговорим вот так, как сейчас.
– Вы ошибаетесь. Он сам захотел…
Не верю, что причина во мне. Осман ведь ничего ко мне не чувствует, я ничего для него не значу.
– Не хотел, поверь. Он остался лишь для того, чтобы с тобой здесь побыть, больше времени провести вместе. Не знаю я ваших отношений, но, возможно, в Москве вы видитесь редко, а он скучает.
Усмехнулась в мыслях… «скучает». Мы знакомы шесть дней, не может он скучать по незнакомому для него человеку.
– Варенька, – отвлекает меня дед, – вы свадьбу когда планируете? – смотрит серьёзно в ожидании ответа. Сейчас Османа рядом нет, не на кого перекинуть вопрос, нужно самой отвечать.
– Мы чуть больше двух месяцев встречаемся. Пока не планировали. Ещё рано.
– Главное, чтобы не было поздно. Не тяните с этим. Да и Осману уже тридцать восемь, нужно успеть детей вырастить, ума им дать, – говорит, как отрезает, привычным командирским тоном.
И вот что ответить? Внутри жжет желание признаться во всём прямо сейчас, и будь что будет. Пусть дед гневается, кричит, ругается, главное, не будет всех этих предположений нашего несбыточного счастья, свадьбы, детей…
Чем больше людей спрашивало про планируемую свадьбу, желало детишек скоро и много, тем больше, мне казалось, я этого хотела. Иногда ловила себя на мысли – мечтаю, чтобы все слова, все пожелания сбылись. Не знаю как, но мне отчаянно хотелось стать частью этой семьи.
