Никита пересел к Ольге и обнял. Тело ее поддалось, привычно ища защиты.
– Мне так плохо, Кит…
– Мне тоже бывает плохо, но сейчас все будет хорошо.
Молодой человек вытер остатки слез с Олиных щек и, запрокинув голову, несколько мгновений смотрел в заплаканные глаза.
– Дурочка ты моя! – нежно прильнул к Олиным губам.
У девушки закружился голова. Рассудок отключился как по команде.
Забыв обо всем, Оля расстегнула пуговки на пижаме, обнажила плечи. Она забралась к Никите на колени, чтобы грудь оказалась на уровне его лица и застонала от удовольствия, когда его теплый нежный язык коснулся кожи.
От Кита пахло вкусными детскими воспоминаниями: сливочным эскимо, шоколадом, монпансье в жестянке, жевательной резинкой «Ригли». Сосредоточившись на приятных ощущениях, сидя спиной к кухонной двери, Оля не заметила, как в прихожей появились незваные гости. Разгоряченная, она не слышала, как ее звали по имени. Об этом знал лишь Никита, но, не обращая внимания, он продолжал ласкать тело подруги. Краем глаза он следил за перемещением гостей в сторону кухни. Все шло по плану.
«Подружка по песочнице», податливая как пластилин, таяла в его руках.
– Ну, ты и сука! – дрожащий от ненависти голос выдернул Ольгу в реальность. Она испуганно обернулась и обмерла.
В коридоре стояла неизвестно откуда взявшаяся Марина.
Бывшая коллега испепелила взглядом обоих, но злость предпочла вылить только на Олю.
– Я спасаю ее задницу, выпрашиваю зарплату, объясняюсь с ее парнем, везу забытый телефон. А она зря время не теряет, с моим кувыркается.… Одного ей мало!!
Оля ничего не понимала, она, не мигая, смотрела на Антона, замершего с букетом хризантем в руках за спиной разъяренной Марины. Увидев достаточно, тот развернулся и, положив цветы у зеркала в прихожей, исчез на лестничной площадке.
– Антон, подожди! – хотела крикнуть, но голос ее словно выключили.
Попыталась броситься за ним, но Никита ее удержал.
– Бесполезно. Оставь его.
Следом за Антоном ретировалась Марина. Задержавшись в коридоре, вытащила из сумки Олин телефон и что было силы, саданула им о кафельный пол кухни. Новенький айфон жалобно чпокнул и тут же покрылся паутинкой трещин. Излив злобу и получив хоть какую-то сатисфакцию, бывшая подруга удалилась.
– Допрыгались мы с тобой, сестренка, – Никита сдержано улыбнулся, – но по опыту, безвыходных ситуаций не бывает. Подумаем об этом завтра. Окей?
– Да пошел ты со своим «завтра»! – Оля вскочила с его колен и запахнула на груди пижаму. – Уходи и захлопни за собой дверь!
Красавчик послушно вышел в коридор, провел пальцами по шапкам брошенных у зеркала хризантем. Лепестки пожухли и осыпались на пол. Усмехнувшись, взглянул на свое новое отражение, тщательно стер с губ Олину помаду, взъерошил волосы. Капризно вскинул одну бровь, другую, и ослепил себя улыбкой.
Хороший ты парень, Никита! Но пора и честь знать.
Стерев с лица чужую маску, вышел в коридор и тихонько прикрыл дверь.
Карточный домик
Оля летела в Боткинскую, не соблюдая скоростной режим, подрезая нерасторопных водителей, не обращая внимания на их гневные сигналы. По счастливой случайности на Ленинградском шоссе не выставили не одного поста, а светофоры словно договорились между собой, один за другим включали зеленый свет.
Создатель Олиного мира удачно тасовал события, контролировал обстоятельства, приближал героиню к финалу. Оба спешили, одна покаяться, другой завершить затянувшуюся игру.
Бедолага не помнила, удалось ли ей заснуть или она бодрствовала всю ночь напролет. По монотонному перекатывающемуся гулу в голове думалось – нет, не спала ни минуты. Уставший мозг расходовал неприкосновенный запас кислорода.
Последнее время Оля не видела сны или не запоминала их. Забывалась в дреме, падала в пустоту и из пустоты возвращалась.
Сознание пробуждалось с первыми брызгами рассвета и создавало мир заново.
Недавняя жизнь покоилась на нескольких воспоминаниях, Оля назвала их: Страшное в самолете, Ностальгическое в маленьком кафе и Сладкое в постели Антона. Сейчас добавилось еще одно – Разоблачительное.
Она сходит с ума, не иначе. Откуда взялась фрагментарная память? Почему мир похож на мозаику, и ее надо собирать каждый день заново. Пора обращаться к врачу. Иначе ее ждет Кащенко. Причем сразу Кащенко? Просто надо попасть к врачу!
Вот именно, ей обязательно надо успеть к врачу!
Вспомнились детали вчерашнего вечера. Бледное лицо Антона, укор в его взгляде, стоило моргнуть, пустота и усыпанный засохшими лепестками пол.
Она ступала по опавшим лепесткам как по стеклу, каждый шаг отдавался хрустом и болью в порезанных до крови ступнях.
Острыми краями в картину впилась дымящаяся начальница, беременная соперница, истеричная Марина. За один единственный день в жизни появилось столько прошедшего времени. Бывшая работа, бывшая коллега, бывший парень. Правда, что-то осталось и в настоящем. Какое отношение имеет Кит к Марине? С какой стати она приревновала Олю к нему, вымазала по уши в грязи и лишила дорогущего телефона?
Вопросов много, и ответы на них не важны. Оле нет дела до любовниц или любовников Кита, если очередной его пассией оказалась Марина, то виновата сама.
И все-таки странно, что из нескольких миллионов москвичей, она познакомилась именно с Китом. И когда успела? У нее же был бурный роман с красавчиком из кафе.
Ладно, плевать на Марину!
Сейчас главное – оправдаться. Вернуть Антона она уже не надеялась. Увиденное не прощают. Услышанное от его жены, кстати, тоже. Лжи между ними с самого начала было больше, чем правды. Оба запутались и заврались. Но поговорить и остаться друзьями – возможно.
А там посмотрим, чем черт не шутит, все переменится, Антон слишком хорош, чтобы его отдавать за «пожалуйста».
Искать врача в отделении реанимации, куда вход стережет шепелявая гестаповка, затея бесполезная. Остается надежда на Павла Михайловича. Предварительно созвонившись из дома с травматологом, Оля убедилась, тот на работе. Не отвечая на вопросы – что произошло, и зачем я тебе понадобился, Оля вылетела из квартиры, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Села в машину и полетела.
Поднимаясь на лифте в отделение, молила об одном, лишь бы доктор сидел в ординаторской, а не ассистировал на операции.
Повезло, доцент Куприянов все в том же огуречном наряде увлеченно дискутировал с коллегой, рассматривая в оконное стекло рентгеновский снимок.
Оля постучала в приоткрытую дверь кабинета и вежливо кашлянула.
Павел обернулся.
– Что за нелегкая тебя принесла? По телефону так ничего толком и не сказала. Колено хандрит? На погоду реагирует?
