– Добрый вечер, мой дорогой друг! – приветствовал он Сильвера, крепко пожимая тому руку. – Давненько здесь не бывало таких славных вечеров!
И тут же, болезненно скривившись, потер занывший шрам.
– Сильно болит? – сочувственно спросил Сильвер, глядя на уродовавшую красивое лицо короля багровую отметину.
– Я мыл лицо с мылом, не подумав, что растревожу еще не зажившую рану, – с небрежным смешком признал Альберт. – Но это ерунда, скоро пройдет. – Он нетерпеливо оглянулся на двери. – И когда наконец появятся наши дамы?
– Не думаю, что быстро, – Сильвер развел руками, – Амирель любит поплескаться в горячей воде, это ее единственная слабость. При нашей кочевой жизни ей очень редко выпадает подобное удовольствие.
Знание Сильвером столь личных подробностей из жизни девушки задело Альберта, и он помрачнел.
– Может быть, стоит вылечить вашу рану, – предложил ему Сильвер и тут же добавил, вспомнив о своих воинах, гордившихся своими боевыми шрамами: – Или вы хотите его оставить как память о былом?
– Нет, зачем мне подобная память? – король неосторожно задел пальцем рубец и зашипел от боли сквозь стиснутые зубы. – Конечно, лучше бы его убрать, но как? Наши лекари могут только смягчать боль и зуд, на большее они не способны.
Сильвер взглянул на сосредоточенно наблюдавшего за появлявшимися на небосклоне звездами Ферруна и громко попросил по-термински:
– Дружище, ты не можешь убрать этот отвратительный шрам?
Феррун встряхнулся и перевел взгляд на непонятливо прислушивающегося к их разговору короля. Потом резко подошел к нему, протянул руку и коснулся пальцем грубого рубца. Через минуту от раны не осталось и следа.
Альберт положил руку на щеку и пораженно воскликнул:
– Вот так чудеса, я ничего не чувствую! – вприпрыжку, как мальчишка, подбежал к зеркальной поверхности стоящего возле стены буфета и прокричал: – Браво! Я снова стал собой! – Повернувшись к стоящему с равнодушным видом Ферруну, поклонился и поблагодарил: – Спасибо вам, великий целитель! Я хочу вас достойно отблагодарить! Что вы хотите в награду?
– Достойно сражайтесь с врагами, только и всего, – с прежним равнодушием ответил ему Феррун и снова отвернулся к своим звездам.
– Ему в самом деле ничего не нужно? – обескураженно спросил король у Сильвера.
– Конечно, нет, – заверил его тот. – Если Ферруну что-то нужно, он это просто берет, ни у кого не спрашивая разрешения.
В буфетную вошли отдохнувшие дамы в изящных нарядах, и мужчины, кроме Ферруна, вежливо им поклонились. Дамы в ответ присели в изящных реверансах.
– Ну наконец-то появились! – Феррун и не думал быть галантным. – И что это вы делали столько времени?
Герцогиня кокетливо хихикнула и заявила:
– О, мы не станем перечислять те пытки, что приходится выносить женщинам, чтобы быть красивыми. – Взглянув на племянника, она восторженно взмахнула руками. – Мой дорогой, ты стал таким же, как прежде. Как будто в тебя и не попадала вражеская стрела! Какой кудесник это сделал?
– Я не кудесник, – возмутился невесть чем разъяренный Феррун. – И давайте уже есть, а не болтать!
Герцогиня выслушала эту гневную тираду с невозмутимым видом. За проведенные рядом с Ферруном несколько часов она поняла, что тот излишне вспыльчив и что все его колкие высказывания стоит пропускать мимо ушей. Поэтому, мило улыбнувшись, распорядилась:
– На правах хозяйки королевского двора, пока наш король еще не обзавелся королевой, я приглашаю всех к столу.
При этих словах Альберт подошел к Амирель и предложил ей опереться на него. Она с достоинством положила свою ладонь на его локоть, и они пошли в главную трапезную. Герцогиня кокетливо посмотрела на Сильвера, и он догадливо предложил ей свою руку. Долженствующий замыкать шествие Феррун как-то внезапно оказался впереди всех и вошел в огромный зал первым, чуть слышно насвистывая известный ему одному веселенький мотивчик.
Глава восьмая
Сильвер решил, что для трапезы, рассчитанной на них одних, зал был уж слишком велик. Но не успели они устроиться во главе огромного стола, причем Амирель была усажена рядом с королем как почетная гостья, распахнулось сразу несколько дверей, и в зал, кланяясь, начали входить нарядные придворные.
Некоторых из мужчин он видел стоящими на стенах в боевой амуниции с мечами в руках. Сейчас же на них были дорогие наряды и роскошные драгоценности, губы подведены кармином, а щеки нарумянены почти так же ярко, как у женщин. Переведя взгляд на свой походный наряд, Сильвер почувствовал себя орлом среди разряженных павлинов и горделиво расправил плечи. Все-таки в Терминусе мужчины себя так не украшали.
– Садитесь за стол, дорогие друзья, – король громко приветствовал собравшихся. – Вы те, кто оставался верен мне в тяжелые минуты, и я искренне благодарен вам за это.
В отличие от своих кавалеров, грима на его лице не было ни капли, также, как и у начальника королевской стражи, и в глазах Сильвера они выглядели более мужчинами, чем все остальные, вместе взятые.
Все сели за стол и пир начался. Это был в самом деле роскошный пир – только одна перемена состояла из десятка блюд, а перемен было семь.
Заинтригованный Сильвер наклонился к Амирель и шепотом спросил:
– Дорогая, на тебе новое платье, очень красивое. Откуда оно?
Та показала взглядом на воркующую с соседом герцогиню.
– За это нужно благодарить Анисию. Это она нашла для меня более-менее подходящее платье из своих запасов, коротковатое, правда, но ее портниха шустро пришила оборки по подолу и по рукавам, удлинив по моему росту. Получилось неплохо. Танцевать в платье невозможно, оно для меня слишком тугое, но сидеть за столом – вполне.
Амирель, откровенно клевавшая носом, мечтала только об одном – когда же закончится королевский пир, мечтая очутиться в чистой мягкой постели и наконец-то всласть выспаться. Она все еще ощущала сильную слабость после непомерного для себя усилия.
Сидевшие за столом мужчины то и дело обливали ее вожделеющими взглядами, сравнивая с сидящими подле себя раскрашенными как куклы местными дамами и явно разочаровываясь в собственных спутницах. Амирель подобное внимание было странно и неприятно, ни в Северстане, ни в Терминусе не было в обычае так откровенно разглядывать незнакомых женщин.
При первой же возможности она спросила сидевшую от нее через Сильвера герцогиню об этом смущавшем ее обстоятельстве, но та ее не поняла:
– Но что же в этом плохого? Вы очень красивы, и мужчины вами просто любуются. Это же так приятно обеим сторонам, – и она фривольно хихикнула.
– Ага, за погляд денег не берут, – Сильверу тоже не нравились восторженные взгляды, столь откровенно посылаемые его невесте всеми мужчинами в зале, а уж трепетное ухаживание за ней юного короля вообще встало ему поперед горла.
