– Вот еще глупости. – Лиза недовольно фыркнула, сняла фартук и повесила его на спинку стула. – Не собираюсь я пухнуть от безделья, не в моих это правилах. Не умею я так жить и не стану этому учиться. – Лиза кивнула на блюдо с пирожными и добавила: – Бери сладкое, а я понесу чай, а то Вика нас начнет звать, очень уж она ждать не любит.
– После чая мы обязательно еще поговорим. В твоей комнате, ладно? Я бесконечно соскучилась по тебе.
– Конечно, – сразу оттаяла Лиза. Приблизившись, она погладила меня по плечу и руке. Не знаю, кого она больше успокаивала этим: себя или меня. – Какая же ты красивая стала, и как же на маму похожа… Ничего, жизнь наладится, ты потерпи немного.
Я вновь прижалась к Лизе, закрыла глаза и мысленно отправилась в прошлое, вспоминая свою жизнь в этом доме. Сколько хорошего было связанно именно с няней, я никогда не забуду тепло ее рук и ворчливые, но добрые слова.
«Ничего, главное не сдаваться, сейчас Лиза отказывается ехать со мной, но я буду потихоньку настаивать. Однажды она непременно согласится».
Спрятав улыбку, я подхватила тарелки с пирожными, подождала Лизу, и мы поплыли в гостиную. Теперь у меня появилась цель, и я во чтобы то ни стало решила ее добиться.
* * *
– Как же я завидую тем, кто давно окончил школу и учится в институте или в университете. Студенческая жизнь – это что-то особенное. Да, Егор? – Вика поднесла к губам белоснежную чашку и сделала маленький аристократичный глоток.
– Не знаю. Мне на подобное совершенно не хватает времени.
– А вечеринки?
– Я редко их посещаю.
Вика пыталась пробраться в душу к Егору, но это было совершенно бесполезно. На все вопросы он отвечал кратко, иногда с иронией, иногда с усмешкой. И на его лице не появлялась заинтересованность. Я же ела медовое пирожное и представляла, как Лиза пакует чемоданы и переезжает в наш дом. Конечно, тетя и дядя будут недовольны такими переменами, но потом они успокоятся и найдут себе другую женщину для уборки и готовки.
Думая об этом, я немного расслабилась и уже пропускала мимо ушей слова Вики.
«Только благодаря Лизе я познакомилась с папой, и теперь должна сделать для нее много хорошего. Представить только… рядом со мной будет жить близкий и родной человек…»
– А я не собираюсь отказываться от тусовок, – весело сообщила Вика. – Обожаю танцы! Особенно в темноте. Дженни, когда ты последний раз была на вечеринке? Надеюсь, ты хотя бы иногда развлекаешься, а не сидишь за учебниками день и ночь.
Бестактность Вики не знала границ, и я автоматически посмотрела на Егора. Моя двоюродная сестра видимо полагала, что похороны отца и брата – это та неприятность, о которой забываешь через несколько дней. Но моя душа разрывалась на части. Вряд ли я смогла бы объяснить это Вике, да и продолжать тему совершенно не хотелось.
Егор смотрел не на меня, а на брошь-чертополох. Похоже, слова моей сестры он пропустил мимо ушей. Или сделал вид, что не услышал. В его глазах застыли задумчивость и удовлетворение.
Не слишком-то приятно, когда кто-то дырявит твою грудь взглядом.
– В основном сижу за учебниками, – ответила я и торопливо встала. – Очень вкусные пирожные… Пожалуй, схожу на чердак, я раньше любила там рисовать.
– Когда ты помогала Лизе, я пообещала Егору устроить небольшую экскурсию по дому, так что встретимся… м-м… в твоей или моей комнате. Короче, найдешь нас, не заблудишься. – Вика засмеялась, радуясь, что сейчас я исчезну и не буду ей мешать производить неизгладимое впечатление.
На чердаке царил холод. Подхватив с кушетки плед, в который я часто куталась раньше, я приблизилась к узкому окну. Для Большой Медведицы еще рано, но я все равно принялась смотреть на небо, пытаясь отыскать хотя бы одну звезду. Детство… Оно прошло именно здесь. В любую погоду я рисовала в этой комнате с низким потолком, слушала стук дождя о крышу, смотрела, как метет снег, мерзла зимой и страдала от духоты летом. Но на чердаке так хорошо получалось прятаться от всех…
«Как жаль, что теперь я не могу рисовать. Нужно постараться и вернуть себе эту способность. Пусть даже получается плохо, но я должна пробовать, и однажды все получится».
Я надеялась, что Вика уже увела Егора на второй этаж, и именно теперь удастся поговорить с Лизой спокойно. Прошмыгнув в комнату няни, я плотно закрыла дверь и с удовольствием погрузилась в полутьму. Горела лишь настольная лампа, и сквозь окно пробирались рассеянные лучи фонаря. Конечно, можно было включить свет, но мы часто встречались с Лизой именно так, и это была наша особенная атмосфера.
– А теперь давай рассказывай, как поживаешь, – потребовала она, когда мы уселись на ее кровати.
– Немного одиноко, но это пройдет, – ответила я с коротким вздохом.
– Немедленно дай слово, что будешь нормально питаться. – Лиза нахмурилась, но на ее морщинистом лице было больше беспокойства, чем строгости.
– Даю слово. Да и Егор теперь следит за мной, есть заставляет.
– Это правильно, значит, выполняет обязанности опекуна.
– Угу, – кивнула я.
– Он тебя не обижает?
«Ну-у-у…» Мне категорически не хотелось врать Лизе, но и правду сказать я не могла.
– Нет. Мы с Егором не так уж и часто пересекаемся. Он работает и учится.
– А его мать?
– Она ушла от нас. То есть… – И я кратко и честно рассказала Лизе о Елене Валерьевне и ее связи с Ладыгиным. Проговаривая это вслух, я испытывала смешанные чувства: боль, облегчение, тоску, опустошение, и мне казалось, будто с каждым словом эта часть прошлого отдаляется, и я теряю с ней связь.
– Да как же так! Твой отец был очень добрым человеком… – начала Лиза, но тут же осеклась, заметив в моих глазах слезы. – Не переживай об этом. Значит так тому и быть. А что Егор?
– Он поругался с Еленой Валерьевной, и, зная его характер, сомневаюсь, что в ближайшие сто лет они помирятся.
Лиза расспрашивала про учебу, бабушку и Варю. И то гладила меня по руке, то одобрительно произносила: «Правильно, старайся…» или «Вот и ладненько». Мы болтали как в старые добрые времена, и от этого на душе было тепло и спокойно.
«Не понятно, как лучше поступить, – думала я, покидая комнату няни. – То ли сначала уговорить Лизу переехать, а потом обсудить это с бабушкой и Егором, то ли наоборот. Вероятность того, что я не получу согласия ни с той, ни с другой стороны – большая… Но кого убеждать в первую очередь, чтобы все прошло как можно быстрее и проще для Лизы?»
Поднявшись на второй этаж, я увидела, что дверь моей комнаты распахнута, и до меня донесся медовый голос Вики:
– Егор, тебе очень идет белая рубашка. Не люблю официальный вид, но костюмы – это явно твоя тема.
Глава 8. Мир по-прежнему тесен
С весны ничего не изменилось: и письменный стол, и кровать, и шкаф стояли на своих привычных местах. Идеальная чистота сообщала о том, что в этой комнате больше никто не живет, и нет человека, который мог бы забыть на подоконнике блокнот или ручку.
