Дэвид сначала намочил лишь губы, пробу пойло на вкус. Потом сделал небольшой глоток. Замер, прислушался к ощущениям. Ему с трудом удалось сдержать гримасу отвращения.
— Я хочу выпить за наш союз, — сказал он, немного волнуясь, отчего голос его дрожал. — За священное воинское братство. Американцы и русские никогда не были врагами, никогда не воевали друг против друга. И то, что вы — самые лучшие в мире союзники и друзья — убеждаюсь снова. Теперь я всегда буду знать, что русские — это честные и искренние друзья…
Он отпил. Стиснув губы, терпел, когда шароп струился пот его пищеводу в желудок.
— Очень смелый тост, — сказал Остап. — Но…
Он обвел нас взглядом, ожидая, что мы поможем ему подобрать точные слова.
— Но гармонии нет, — пришел на помощь Удалой.
— Точно, нет гармонии, — согласился Остап.
— Почему? — как-то по-ребячьи, наивно, удивился Дэвид.
— А потому, — вдруг жестко, со злым упрямством ответил Смола, — что мы с тобой не честны и не искренни. И завтрашний день покажет, какие мы тебе друзья.
Глава 26
Воцарилось недолгое молчание. Первым тишину нарушил Дэвид. Глядя в кружку, он не без усилий произнес:
— Я теперь даже не знаю, допивать или нет…
— Конечно, допивай, — посоветовал я. — Это, может быть, поможет тебе понять нас.
— Да я, в общем-то, все понял…
— Нет, не все, — возразил я. — Нам бы хотелось, чтобы ты понял главное: для нас слова — это не просто звуки. А тост для нас — это вообще почти клятва.
— И что же я такого сказал… негармоничного?
— Ты назвал нас друзьями, Дэвид.
— Это оскорбление?
— Нет, но это не соответствует действительности. В русском варианте это слово имеет другое значение, чем в английском. В английском оно помогает создать комфорт в общении. Американцы могут назвать другом совершенно незнакомого человека. А мы — только проверенного.
— Годами и пулями, — уточнил Удалой.
— Ты с нами должен цистерну водяры выжрать, чтобы мы стали друзьями, — доступно объяснил Остап. — А ты пока только язык прополоскал.
— Извините, — смутился Дэвид и допил содержимое банки до дня.
— Будем считать, что первый шаг сделан, — со скрытой угрозой произнес Смола. — Боюсь, что он же — последний.
— Я дал вам повод негативно относиться ко мне? — спросил Дэвид, опуская банку на пол.
— Ты у нас один большой сплошной повод, — громко сопя, ответил Остап. Он воткнул самодельную деревянную лопатку в банку с кашей, поддел комок и отправил его в рот.
— Головная боль, — подобрал синоним Удалой.
— Сплошной гемор, — более жестко высказался Смола.
Мои парни начали выпускать пар. Я не стал им мешать. Пусть выговорятся.
— Постойте, постойте! — махнул рукой Дэвид. — Давайте говорить открыто. Что вас напрягает?
— Вопросы, — ответил Смола. — Ответы на которые мы получим только завтра.
— Может быть, я попытаюсь ответить на них сейчас?
— Что ж, попытайся, — согласился Смола. — Вот наступило завтра. Ты привел нас к складу с героином. Центр сосредоточения зла. Отхожее место сатаны. Бункер, в котором хранится оружие массового поражения. И что ты будешь делать дальше?
Дэвид не смог ответить прямо.
— Мы договаривались, что я всего лишь покажу вам склад.
— То есть, ты помашешь нам ручкой и уйдешь, предоставив нам возможность брать этот бастион самим. А как же офицерская честь? Или ты считаешь, что наркотики — не зло? — давил Смола.
— Это зло, — неуверенно ответил Дэвид. — Но если посмотреть с другой стороны, то этот бизнес не дает умереть с голоду миллионам афганцев.
— Но травит и убивает миллион россиян! Какой же миллион тебе ближе к сердцу? Русский или афганский?
— Я, как и вы, всего лишь солдат! — снова ушел от ответа Дэвид. — Я подчиняюсь своим командирам и выполняю их приказы.
— Любые? — вкрадчиво уточнил Смола. — О существовании этого склада вы знаете уже не один день. И что? Он прекрасно функционирует. Может быть, его охраняют американцы?
— Это исключено! — с возмущением ответил Дэвид.
— А вдруг? — не отступал Смола. — У нас приказ — взорвать его. У вас — охранять его. На чью сторону ты встанешь?
— Но американцы не могут охранять склады талибов.
— Ладно, упростим задачу, — вмешался Остап. — Допустим, склад охраняют талибы. Много талибов. Силы неравны. Мы несем потери, нам тяжело. Ты поможешь?
Дэвид кусал губы, нервно мял край куртки.
— Да, — наконец произнес он. — Если вы дадите мне пулемет.
Сарай взорвался аплодисментами и восторженным воем.
— Браво!!!
— Значит, нас уже пятеро!!!
— Гордись, лейтенант, тебя похоронят вместе с нами в братской могиле!!!
Смола ухмылялся и скептически покачивал головой:
— Всякое громкое заявление проверяется только практическими делами…
Остап обнял Дэвида за плечо:
— Вот так, лейтенант, через муки, нравственные преодоления и рискованные обещания человек карабкается к высокому статусу друга.
— Дайте мне еще выпить! — с волнением произнес раскрасневшийся от избытка чувств Дэвид. — Я хочу сказать что-то очень важное…
— Налить ему полный бокал! — распорядился Остап.
Смола, хоть и с неудовольствием, но уже потянулся к пакету с самогоном, как вдруг его рука замерла на полпути. Мы все застыли. Стало тихо. И в этой тишине совершенно отчетливо, со стремительным нарастанием, зазвучат рокот вертолета.
Глава 27
Я первым кинулся к окну, оттянул фанеру и глянул в образовавшуюся щель.
— «Апач», — сказал я.
Над кишлаком завис вертолет. Мощный луч прожектора сизым конусом скользил по глинобитным руинам. Могучий поток горячего воздуха поднимал пыль. Вместе с ней в наш сарай проник удушливый запах сгоревшего авиационного керосина и смазки.
— Замрите! — зашипел Дэвид, оттаскивая меня от окна. — Не высовывайтесь!
— Откуда здесь вертушка, приятель? — стиснув кулаки, произнес Смола и с недвусмысленными намерениями шагнул к лейтенанту.
Дэвид, прижав палец к губам, отрицательно покачал головой:
— Они не могут знать, что мы здесь!! Это обычный патрульный облет…
— Но почему именно здесь он завис?!!
Смола едва не кинулся на Дэвида с кулаками. Я вовремя крикнул:
