— Не пойму, кому нужна эта бомба? — развел руками Дэвид.
— Тем, кто борется с транснациональной наркомафией. С американо-российской бандой. Информационная бомба спутает им все карты, начнутся взаимные подозрения и разборки. И, по идее, лидеры начнут выдавать себя.
Я протянул Дэвиду жетоны. Он долго смотрело на них, потом крепко сжал в кулаке.
— Проклятый склад, — процедил лейтенант. — Проклятые наркотики! Грязные деньги и грязная политика! Как я ненавижу все это!
— Черт возьми, командир, — произнес Смола. — Но почему ты не рассказал об этом раньше? Зачем ты это скрывал от нас? Мы чуть не прибили друг друга!
— Стыдно было, Смола, — признался я. — Стыдно было сообщить вам о том, что нас слили. Что с убийством Кондратьева все наши заслуги, наша преданность, верность и честь оказались не просто ненужными, но даже вредными и опасными для нового руководства. Мы оказались нужны только для того, чтобы сыграть роль обугленных трупов.
— Прости, командир, — не к месту повинился Остап. — Я не знал… Я не мог предположить, что все так… Значит, сука Фролов все знает?
— Думаю, что он не только все знает. Он — исполнитель финальной сцены, где мы должны будем превратиться в головешки.
– *лять!! Я убью этого урода!! — снова начал заводиться Смола. — Я из него самого активированный уголь сделаю!! Дай мне телефон!!
— Да подожди!! — крикнул Остап. — Ты сейчас не о том говоришь! Надо спасать жену командира!
— Вот ты и снимешь ролик, как я Фролову голову отрезаю, а потом ему же этот ролик и отправим! Дай телефон, я хочу узнать, где эта гнида прячется!
— Успокойся, Смола! — вмешался я. — Я думаю, что с моей женой все в порядке.
— Фотоколлаж? — предположил Смола. — Или это другая женщина, похожая на твою жену?
— Не фотоколлаж, и не другая женщина. Это реальный снимок моей жены. Но я увидел известный только нам двоим сигнал, который означает: «Со мной все в порядке, я выкручусь сама».
— Хоть убей, командир, — сказал Остап, глядя на экран смартфона. — Я не вижу тут никакого сигнала.
— Правый глаз нормальный? — подсказал я.
— Ну… как бы… как бы…
— Смелее, не обидишь!
— Вроде как косенькая немного твоя жена. На один глаз…
— Правильно. Косенькая. Но не всегда, а только сейчас. Маленькая клоунада. Она умеет так делать одним глазом. И это тот самый сигнал.
— Командир, ты так спокойно об этом говоришь, — покачал головой Смола. — Жену связали какие-то уроды…
— Не просто жену, — ответил я. — А жену офицера российского спецназа. Кроме того, в доме полно оружия, о котором никто не знает. Я уверен, что она выкрутиться. Я просто должен быть уверен в этом. Иначе, как жить и работать?
Глава 31
Ночь душила. Теплый, сухой воздух неподвижно лежал на земле. Глубокая, подвальная тишина угнетала. Ослепительно яркая луна светила на нас сбоку, словно настольная лампа в комнате для допросов. Я тыкал пальцем в дисплей смартфона, набирая номер, который пришел с сэмээской. Смартфон плохо воспринимал мой сухой и грубый палец, похожий на ветку окаменевшего саксаула, и набрать очередную цифру удавалось лишь с третьего раза. Я тыкал, ошибался, нервничал и начинал заново. Наконец, сигнал пошел. Я услышал гудки.
Первый раз за все время операции я звонил Фролову.
— Я все сделал, как ты просил, — произнес я.
Я слышал в ответ частое дыхание, покашливание.
— Высылай ролик, — ответил Фролов.
— Не удается. Приходит сообщение, что абонент заблокирован.
— Ты врешь, майор!
— Тогда подскажи мне другие способы доказать тебе, что у лейтенанта Дэвида уже нет головы. Кстати, можешь приехать к нам — посмотришь собственными глазами. Ты вообще где?
Фролов молчал, думал.
— Запиши другой номер, — произнес он, и было понятно, что говорит он это от безысходности, так как ничего другого предложить не может. — Только поторопись — номер будет доступен три минуты.
Я немедленно обрубил связь. Это была редкая удача! Он снял блокировку со смартфона на исходящие звонки! Теперь нужно действовать очень быстро!
Я набрал код выхода на международные номера, но тотчас услышал в трубке женский голос автоответчика.
— Смола, что она говорит?! — я протянул бойцу трубку.
Смола слушал недолго, скривил рот и покачал головой.
— Выход на международные линии заблокирован.
— Вот собака!
— Спокойно! Можно попытаться связаться с оператором местной сотовой связи! Какой номер тебе продиктовал Фролов?
Я назвал.
— Девяносто три, семьсот пять… — наморщив лоб, повторил он. — Это, если мне не изменяет память, код мобильного оператора Эй-Даблю-Си-Си, Афганская Корпорация Беспроводных Коммуникаций.
Он начал торопливо набирать номер.
— Куда ты звонишь?
— Куда попало… — Прижал трубку к уху. — Хэллоу!.. Дую спик инглиш? Что?…
Смола поморщился, отключил связь.
— Этот не говорит… Сейчас еще раз попытаюсь…
Он наобум набрал еще один местный номер. Разговор был еще более коротким.
— Уровень грамотности в Афгане — двадцать восемь процентов, — мрачно изрек Остап. — А английским владеют всего две десятых процента. Так ты будешь искать англоговорящего собеседника целый год. Попытайся что-нибудь сказать по-арабски.
— Уровень моего арабского еще хуже, чем их английского, — процедил Смола.
— Фролов сейчас заблокирует трубку, — сказал я. — Парни, придумайте что-нибудь.
— Может быть, позвонить в службу спасения? — предложил Остап.
— Это не штаты, чувак, — отмахнулся Смола. — Нет у них никакой службы.
— Черт!! — выругался Смола, с отчаяньем глядя на тусклый экран. — Даже если я дозвонюсь оператору, даже если он говорит по-английски, тот как я отвечу на вопрос, на чье имя зарегистрирован номер?
Мы замолчали и застыли, тупо глядя на тускло светящийся дисплей. Можно было бы, конечно, отказаться от этой затеи. Но мне так остро не хватало толики уверенности в том, что я не ошибся, что моя милая в безопасности! А без этой толики ох как тяжело было идти на рискованное дело. Потому что все мысли будут — только о ней.
— Я знаю, что надо делать, — вдруг сказал Дэвид. — Дайте трубку!
Смола недоброжелательно глянул на американца и покачал головой.
— Хер тебе, а не трубку. Ты же сразу своим позвонишь! Видел я, как ты к вертолету кинулся.
— Смола, дай, — сказал я.
Не знаю, почему именно сейчас я верил Дэвиду.
