«…17 декабря 1943 года в с. Пидлипки и на хуторе Кузмиры оуновцы забрали много людей. Со временем местные жители из одной только расчищенной 30-метровой криницы извлекли 25 тел замученных односельчан.
На митинге во время похорон жертв бандитов воспитательница детского сада, свидетельница бандитского разгула Зинаида Федчук заявила:
– Тяжело вспоминать то время, когда оуновские бандиты, словно звери, убивали ни в чем не повинных людей. Они замучили мою родную мать, ее брата Ивана, сестру отца Катерину и ее мужа Казимира.
Да разве одна я осталась сиротой? Так будьте вы навеки прокляты – нелюди и душегубы. Я прошу советское правосудие применить к вожакам оуновских банд Резникову, Бондаренко, Назарчуку и Крючку высшую меру наказания!»
ВЫРЕЗКА ИЗ ГАЗЕТЫ
«В период немецкой оккупации ровенщины, напяливши на себя черные мундиры, как хищники, мотались по городам и селам украинские националисты – иуды и нелюди, сея на своем кровавом пути горе, страдания и смерть. Некоторые из них – даже в рясах служителей религиозного культа, в своих лживых проповедях призывали верующих служить верой и правдой немецкому фашизму, как власти, данной от бога.
Топором и обрезом хотели задушить бандиты в народе Западной Украины его желание к объединению со всей Украиной. Во время похорон жертв бандитов в селе Немовичи на траурном митинге выступил свидетель тех страшных дней Богдан Кардаш. У него, когда ему было 8 лет, бандиты убили мать.
Вместе с ней они замучили ни в чем не повинных Трепак Теклу Ивановну и ее дочку Антонину. Через шесть дней труп матери Богдана с разбитой головой, выколотыми глазами и связанными колючей проволокой руками нашел в лесу его дед. Старик похоронил Соломею Кардаш, а через некоторое время оуновцы зверски убили и его.
– Большинство жителей нашего села, – продолжал юноша, – знает националиста-ублюдка Царука Данила Елисеевича, который был комендантом местного СБ и творил свои подлые дела под кличкой «Кармелюк». На руках этого урода кровь моей матери, кровь многих других невинных матерей, сынов, дочерей и младенцев…»
ЗАМЕТКА ИЗ ГАЗЕТЫ
«Эта кровавая трагедия произошла в с. Тутовичи в ночь с 8 на 9 февраля 1943 года. Она коснулась подпольщика-патриота Украины Ильи Ивановича Наумца и его семью. Но все по порядку.
Невесело было на душе заведующего ветряком Наумца – давало знать нервное напряжение работы в условиях оккупации. Возможно, боялся за жизнь жены и дочери, а может, воспоминания о довоенной жизни на Харьковщине бередили душу.
– Эх, каким бы ты был, Илья, счастливым, если бы дрался на фронте или, в худшем случае, в партизанском отряде, – сверлила мысль. – И все же не все так плохо: подобрано несколько человек в подпольную группу, от Фидарова из Сарн стали доходить конкретные задания.
Еще одна новость ободряла Наумца. Позавчера вечером зашли на мельницу три неизвестных, попросили хлеба и попить. Не верилось, но это было наяву – перед ним стояли красноармейцы в белых маскхалатах. Оказалось, что якобы они из специальной разведывательной группы Советской армии и ищут связи с местными патриотами. Армейское вооружение и русская речь прибывших убедительнее каких-либо документов свидетельствовали о личностях гостей. Правда, ничего конкретного не сказал им Наумец. Решил посоветоваться с Муради Фидаровым.
И вот он в Сарнах. Он обратил внимание на нацистские флаги с траурными лентами, развешанные по городу, а на рукавах у фашистов черные повязки. Что-то случилось? После доклада начальству о работе на мельнице, он решил встретиться с Фидаровым, который поставил ему новые задачи и объяснил причину траура фашистов. Оказалось – под Сталинградом разгромлена большая немецкая группировка вместе с 6-ой армией вермахта. Муради Набулатович предложил ему перевести семью в Сарны.
Наумец в конце беседы руководителям Сарненского подполья рассказал о встрече с воинами Советской армии.
– Смотри, Илья Иванович, возможно, это провокация, – предупредил его Фидаров. – Осторожность, еще раз осторожность – это тоже наше оружие, о котором нам нельзя забывать…
Уже темнело, когда на мельницу к Наумцу снова пришли те, что называли себя советскими разведчиками. Они тоже знали о событиях на фронте и говорили о полученном приказе немедленно приступить к диверсионным актам. Договорились следующим вечером собраться в одной из хат на краю села.
Наумец оповестил всех членов подпольной группы. Вечером все собрались: Биг/н, Тинкевич, Ковалев и Момоток. А через несколько минут в хату зашли военные в белых маскхалатах. На солдатских шапках в свете лампы блестели красные звезды. Старший из прибывших красноармейцев предупредил, что возле хаты он поставил двух бойцов для охраны. Потом предложил Наумцу зайти в соседнюю комнату посоветоваться с ним лично. Как только за ним закрылись двери, «разведчики» набросились на него, сдавили горло и скрутили руки. В это время бандиты специально громко разговаривали, и никто в соседней комнате не догадался, что делается за дверьми.
Через мгновение связанный Наумец лежал на полу. По одному приглашали в комнату бандиты членов группы и повторяли один и тот же прием. Зашедший последним Кирилл Момоток увидел своих товарищей связанными на полу в темном углу, и все понял…
К хате подъехали сани еще с несколькими бандитами. Один из них доложил главарю, что все приготовлено. Тихой морозной ночью сани, на которых лежали подпольщики, скрипя полозьями, спускались пологим скатом холма к берегу Горыни.
Остановились сани на льду возле проруби. Никто из приговоренных злой волей палачей не просил помилования. Их били, над ними издевались, а затем в руках нелюдей оказались ножи и топоры. От страшного удара по голове упал рядом с друзьями и Кирилл Момоток. Темными лужами растекалась по льду кровь и стекала в прорубь. Окончился первый акт дикой кровавой оргии.
Кирилл очнулся тогда, когда людоеды стягивали с его ног сапоги. Сквозь прикрытые веки он видел ноги своих уже мертвых товарищей, торчащих из проруби. Стянувши сапоги, бандиты решили, что и кожух на жертве еще приличный. Но, чтобы снять его, надо развязать руки. Не предполагали оуновцы, что Кирилл Момоток слышит их разговор. И вот кожух снят…
Неожиданно «мертвый» вскочил на ноги и со всей силы побежал в сторону села. После минутного оцепенения бандюки бросились догонять небезопасного свидетеля.
Босым по снегу, с окровавленным лицом, бежал человек от палачей. На этот раз счастье оказалось на стороне беглеца. Из последних сил преодолевал Кирилл самые тяжелые шаги в своей жизни в сторону села и спасения. Он знал, что в село бандиты не побегут, и стрелять не станут, чтобы не поднимать шума. Забежав в один из дворов, Момоток огородом прошмыгнул в соседский двор, потом на улицу. Пробежав еще какую-то сотню метров и убедившись, что бандиты потеряли его след, постучал в окно своих родственников.
Едва передвигая ногами, зашел в хату. Там его обмыли, переодели и положили на печь отогреться. Утром родичи оповести село о случившемся. А самого Кирилла в сене перевезли на хутор, где он мог подлечиться и быть в безопасности.
