Все это, прежде чем увязать в единую систему, надо было познать. А как говорится, познание начинается с удивления той новой огромной махиной, какой было для него Главное разведывательное управление Генштаба. Но приобретать познания еще недостаточно для человека, надо уметь отдавать их в рост. И Петр Иванович постепенно это делал, понимая, что новые времена потребуют новых «песен». И эти песни стали все громче и громче заявлять о себе. Он их слышал.
Вскоре в ГРУ появилось новое управление космической разведки. Быстро проявлялись и другие новые направления, которые начальник ГРУ генерал Ивашутин стремился активизировать с целью своевременного добывания точных и полных сведений о состоянии вооруженных сил вероятного противника и планах их использования против Советского Союза.
Генерал-полковник П.И. Ивашутин обратил внимание на то, что возможности Главного разведывательного управления по добыванию сведений разведывательного характера ограничены силами, которые имелись в его распоряжении. В то же время сведения, которые добывались разведывательными подразделениями видов Вооруженных Сил СССР, в оценке военно-политической обстановки учитывались не в полной мере.
Начальник ГРУ добился разрешения начальника Генерального штаба ВС СССР организовать силами экспертов ГРУ проверку деятельности разведок видов Вооруженных Сил. Результаты проверки срочно доложили начальнику Генерального штаба. Решение по докладу было однозначным: начальники видов Вооруженных Сил по своей оперативной деятельности обрели компетентного старшего начальника в лице генерал-полковника П.И. Ивашутина.
Учитывая устремления американской разведки приблизить к границам Советского Союза подразделения и посты радиоэлектронной разведки, генерал Ивашутин поддержал предложение о создании на Рубе специальной группы радиоэлектронной разведки, нацеленной на разведку стратегических ядерных сил США.
По просьбе Ивашутина министр обороны СССР Р.П. Малиновский обратился с письмом по этому вопросу к министру вооруженных сил Кубы Раулю Кастро. Переговоры с кубинскими официальными лицами в Гюане вел советский военный атташе полковник Валентин Мещеряков, в последующем ставший генерал-полковником.
Они, как и ожидалось, завершились положительно. В ГРУ была сформирована первая группа радиоэлектронной разведки «Тростник», которая в ноябре 1963 года приступила к работе на Острове Свободы. Группу возглавил полковник В.Ф. Кудряшов…».
Прошло всего несколько лет, и в Центр стали поступать интересные материалы. Поэтому результаты деятельности группы руководством Генштаба ВС СССР оценивались положительно. В 1977 году группу «Тростник» посетил генерал армии П.И. Ивашутин. Его сопровождали начальник информации генерал-лейтенанты Николай Федорович Нервов, Петр Спиридонович Шмырев и другие офицеры – специалисты по радиоэлектронной разведке.
П.И. Ивашутин глубоко вник в структуру и оперативные возможности группы по наращиванию количества добываемых разведсведений и тут же принял нужное решение, обеспечивающее качественное улучшение работы группы. После инспекции на объекте советской военной разведки, руководителя ГРУ приняли президент Кубы Фидель Кастро и министр национальной обороны Рауль Кастро. Они обсудили с ним перспективы сотрудничества двух дружественных государств в области разведки.
Через год, в 1978 году, группа радиоэлетронной разведки «Тростник» была награждена Вымпелом министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть».
Надо признаться, что размещение сил радиоэлектронной разведки ГРУ на территории Кубы, несомненно, расширило возможности советской военной разведки по добыванию сведений о состоянии стратегических ядерных сил США, но эти возможности все-таки были в то время ограничены.
Как их расширяли – это другой вопрос, о нем читатель сможет ознакомиться чуть ниже.
К сожалению, новым властителям России спецслужбы были на втором плане. Главное для них были баксы. Но этот позор будет потом.
* * *
Вернемся к началу «сватанья» Петра Ивановича в ГРУ.
На столе у первого заместителя председателя КГБ при СМ СССР Ивашутина затрещал телефон. Звонили из Административного отдела ЦК КПСС.
– Товарищ Ивашутин, завтра к 10.00 подъезжайте к нам в отдел. С вами хотят побеседовать, – голос в трубке был холодный, как остывшая из-за ремонта батарея в его кабинете.
– Есть, – по-военному ответил генерал-лейтенант и спокойно положил тяжелую гантель эбонитовой трубки на вилку телефонного аппарата.
Для него этот звонок не был столь неожиданным и пугающим, как это было в холодное лето 1953 года. Он знал, что не зря с ним говорил на эту тему министр обороны, да и он в разговоре с цековскими чиновниками заявлял, что не прочь был «пойти служить в армию», поэтому был подготовлен, а потому спокоен, но предельно собран.
В ЦК, как и предполагал, предложили должность начальника Главного разведывательного управления Генштаба. Он дал согласие переехать на новое место службы и изменить чекистский профиль работы на военный, но, естественно, не строевой. Военная разведка по своим функциям чем-то напоминала работу Первого главного управления КГБ – внешней политической разведки, с которой ему не раз приходилось соприкасаться в ходе руководства Комитетом. Эти подразделения внешней разведки тогда входили в состав КГБ при СМ СССР.
Сборы были недолгими. От Лубянки до Арбата и Гоголевского бульвара рукой подать. Кабинет Ивашутину определили на третьем этаже старого здания Генштаба. Рядом с ним располагались оперативные управления. Управлению Информации ГРУ выделили место в другом помещении Генштаба. Это было богатое здание у Пречистинских ворот на Гоголевском бульваре, дом № 6. В то время оно было мало известно москвичам. Знали, что в нем размещаются какие-то службы Министерства обороны СССР. На самом деле в 1963 году там располагались подразделения радиоэлектронных служб Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.
Сегодня с ним знаком каждый москвич. У входа, помимо надписи «Российский фонд культуры», висит табличка:
«Здание 19 века. Восстановлено фирмой «Лусине». 1994–1997 гг.»
Надо сказать, что эта усадьба известна с 1770-х годов. Потом на ее месте возник особняк почетного гражданина С.М. Третьякова, родного брата создателя Третьяковской галереи. С.М. Третьякова дважды избирали городским головой. Как и брат, он коллекционировал живопись, был активным членом Общества любителей художеств и Русского музыкального общества, а свою коллекцию завещал передать Москве.
Картинная галерея размещалась в парадных помещениях второго этажа этого особняка, основательно перестроенного в 1873–1875 годах в модном тогда русско-византийском стиле зятем Третьякова – А.С. Каминским.
При Третьякове здесь был один из притягательных салонов, который посещали Репин, Чайковский, Рубинштейн. В 1894 году хозяином особняка стал Рябушинский, признанный лидер либеральной буржуазии России. После октября 1917 года Рябушинский эмигрировал, а в доме разместился революционный трибунал и Верховный суд РСФСР. Позднее особняк находился в ведении Народного комиссариата по военным и морским делам, а затем продолжительное время его занимали службы Министерства обороны СССР. В открытых источниках нигде не говорится, что там находилось ГРУ.
