– А если нужна будет помощь от нас, мы также окажем её вам, – подхватил я.
– Благодарю вас, любезнейший ректор, – верховный жрец скупо улыбнулся, – вряд ли нам понадобится ваша помощь: уж очень специфичны наши дела. Нам от вас нужна только свобода действий!
– Которая ни в коей мере не затронет наши интересы, – Марина улыбнулась вежливо-ледяной улыбкой.
– Никогда, ни одним касанием! Я говорил об этом, и повторю снова: наши интересы совсем в другой плоскости!
– Как здорово, что мы так хорошо понимаем друг друга! – с притворным энтузиазмом воскликнула моя супруга.
– Да, я тоже очень рад, что нашёл в вашем лице замечательных партнёров и союзников! И для начала я предложу вам такой ход. Вы нуждаетесь в ремесленниках, но у вас в основном земледельцы. Среди моих помощников есть много мастеров: плотников, кузнецов, каменщиков, плетельщиков циновок, и других полезных специалистов. Если будет на то ваше соизволение, мы откроем по всему острову свои мастерские, где мастера будут обучать своим ремёслам всех желающих, совершенно бесплатно.
– А после работы станут рассказывать о благодеянии Древних богов, об их доброте и помощи. И кто хочет добиться успеха – тот пусть молится не в храмах, как повелевает официальная религия, а в наших капищах, так? – Марина явно запомнила мой разговор с Максимом Викторовичем, который я пересказал ей.
– Совершенно верно, достопочтенная госпожа! – казалось, жрец был искренне восхищён. Хотя, верховный жрец языческого культа и искренность – обычно вещи несовместимые.
– Это замечательно! – Марина вновь усиленно изображала восторженную девицу из хорошей семьи, – Мне всегда были ближе Древние боги, чем христианская религия. Им втайне поклонялся ещё мой отец!
– Благодарю вас за понимание! – жрец склонил голову, и повернулся ко мне. – А вы…
– Целиком и полностью согласен со своей супругой! Это прекрасный план, и мы будем претворять его в жизнь! И кстати, я бы попросил у вас выделить трёх-четырёх учеников для организации процесса производства бумаги. Они должны уметь хорошо хранить тайну.
Марина чуть подняла бровь и бросила на меня молниеносный удивлённый взгляд.
– Все мои ученики умеют молчать, словно им вырвали язык, – жрец был явно удивлён, но хранил внешнее спокойствие, – а вы владеете секретом производства бумаги?
– Да, – безмятежно сказал я, – благодаря своим связям, я договорился с одним мастером из Шёлковой страны, который теперь работает на меня, но ему нужны рабочие для неквалифицированного труда, а местные жители слишком болтливы…
– Я могу прислать вам работников хоть завтра, – в голосе жреца чувствовалось уважительное удивление.
Мы поговорили ещё некоторое время, в основном о пустяках, после чего вежливо-молчаливые ученики проводили нас до самого дома.
– Ну, и как тебе наш друг Базарган? Я немного удивился, что ты столь резко говорила с ним, ведь тебе всегда импонировали именно Древние боги.
– Древние боги – да, я по-прежнему их почитаю, и готова прибегнуть к их помощи. Но этот жрец кажется мне слишком хитрым и изворотливым, я боюсь, что он будет больше заботиться об укреплении своей власти, чем об их воле.
– Ну, не знаю, – пожал я плечами, – мне он не показался таким уж опасным. По-моему, его заботит именно возрождение древнего культа, хотя, ты права в том, что его надо опасаться: для достижения своих целей он не побрезгует никакими средствами.
– А зачем ты рассказал ему про бумагу?
– Во-первых, он всё равно разнюхает об этом, так что лучше упредить его и сразу следить, чтобы он не лез, куда не следует – в вопросы реализации этой бумаги. А во-вторых, мне реально нужны работники на бумажную «фабрику». И не местные парни, у которых есть жёны, матери, приятели, собутыльники с большими ушами и длинными языками. Чжимин с Квинтием ведь не могут всё время работать сами – и инженерами, и рабочими, и надсмотрщиками друг за другом. И кроме того, ты видела, как он после этого меня зауважал? Не думаю, что дедушка будет мне мешать, а вот контролировать это дело я ему не позволю!
– Этот жрец – старая хитроумная тварь, – буркнула Марина сердито, но уже не так уверенно, и добавила несколько крепких русских словечек (я потихоньку учил её своему языку для необходимости, в случае чего, общаться без посторонних ушей), – будь с ним очень осторожен, дорогой! Я всё равно ему не доверяю!
– Хорошо, я не буду терять бдительности.
– Ладно, свою позицию мы обозначили, – подвела итог Марина, – надеюсь, что ты прав, и все эти движения старикан затеял, чтобы мы не препятствовали ему возродить древний культ, а не с целью помешать нашему семейному бизнесу. Давай теперь спать, все эти переговоры выматывают.
– Это точно. Морально я чувствую себя вымотанным до предела.
– Только морально? – Марина улыбнулась мягкой завораживающей улыбкой, прижимаясь ко мне.
– Ага, морально я выжат, как лимон, зато во всём остальном крепок и полон сил!
– Ну тогда не теряй драгоценное время…
Уже потом, погружаясь в сладкую дрёму, я успел подумать, насколько извилисты и непредсказуемы наши пути. В своём времени я не смог достичь ни карьерных высот, ни богатства, ни настоящей любви. Для этого мне пришлось пережить множество приключений, умчаться на полторы тысячи лет назад, и только там добиться власти и финансового благополучия, встретить свою идеальную половинку. Наверное, всё же моё настоящее место именно здесь.
ГЛАВА XVII. МИР И ВОЙНА
Как ни странно, с Базарганом проблем больше не было. Назавтра он действительно прислал четырёх крепких парней, которые стали работать на нашем бумажном производстве. Они выполняли всю черновую работу – добывали материал, замачивали, разжигали печь, были на подхвате. Чжимин только осуществлял общее руководство, говорил, что именно надо делать, а ученики выполняли.
При этом общались они на китайском, которым немного владели помощники жреца, хоть это и был совсем другой диалект, да и уровень знаний оставлял желать лучшего. Парни жили тут же, при доме, в просторной комнате на первом этаже, довольствовались простой пищей, молились своим богам – это было единственным их развлечением.
Даже когда они выезжали за материалом для производства, держались особняком, ни с кем из местных в толковища не вступали, да и к мрачноватым, неразговорчивым парням никто и не набивался в собеседники. Так что производство бумаги стало продвигаться хорошими темпами, качество заметно выросло, и пора было собирать партию товара для продажи.
Я решил для начала отправить с бумагой Квинтия куда-нибудь подальше, и продавать её под видом перекупленного китайского товара. Потом можно будет всё это оставить на него с Мариной, а самому заняться более важными делами.
Однако расслабиться не дал мне сам Гао Чжимин. Когда наладилось производство, и я убедился, что мастер и вправду владеет секретом приготовления бумаги, он решительно потребовал от меня отправить его к императору.
