– Прошу понять меня правильно, я выслал в помощь лучшие подготовленные части. Будь у меня больше времени, я смог бы отправить втрое больше людей, однако гунны, своим нападением, не позволили мне закончить подготовку. Поэтому я выслал к вам всех имеющихся в данный момент солдат, а также прибыл сам. Мои легионеры экипированы и натренированы в лучших римских традициях, они способны сдерживать превосходящие силы противника там, где это необходимо, продавить оборону противника, либо выступить в качестве резервных сил, прикрыв собой ставку командования.
– Вы умеете себя преподнести, – Аэций позволил себе слегка улыбнуться, – пока что я принимаю ваш вклад, однако окончательный ответ дам после того, как увижу ваших людей в действии.
С этими словами он, вместе со свитой, удалился обратно, оставив нас одних. Кастул подозвал Агенора, который из опциона, которым он вступил в мою гвардию в Олисипо, вырос до центуриона и выполнял обязанности личного помощника Кастула.
– Смотр окончен, организуй людям питание как можно быстрее, вскоре выдвигаемся дальше, а нас ждать не станут.
Агенор кинулся выполнять поручение, а Кастул повернулся ко мне.
– Не переживай, Алексиос, наши легионеры определённо произвели впечатление на Аэция. Он никогда не показал бы своего восхищения в подобной ситуации, тем более при всех остальных, однако эти солдаты совершенно точно запали ему в душу. Вот увидишь, он ещё позовёт тебя.
Я поблагодарил своего друга и отправился к остальным, надеясь успеть поесть перед выходом.
* * *
Поход оказался долгим. Огромная армия, собранная Аэцием продвигалась вглубь Галлии, на месте которой в моём времени располагалась Франция. То и дело мы встречали бегущих от войны жителей, которые рассказывали о чудовищных разрушениях, учинённых Аттилой. Были разрушены многие города, убиты и угнаны в рабство жители, замучены и казнены служители храмов. И я двигался всему этому навстречу.
Всё чаще меня одолевали тяжёлые мысли о том, что я зря отправился на эту войну, и мне не с кем было поделиться этим, обсудить. Кастула быстро нашли его бывшие сослуживцы, которые, в отличие от Аэция, не скрывали своего восхищения относительно уровня солдат, которых мы привели. Это были такие же старые офицеры римской армии, с которыми мой друг прошел не одно сражение. Здесь, в этом военном походе, Кастул вновь окунулся в родную ему среду, ощущая себя в ней, словно рыба в воде.
Почти всё время он теперь проводил в компании своих военных друзей. Они вспоминали былые деньки, старые походы, вместе обсуждали предстоящее сражение, во время стоянок многие просили осмотреть наших легионеров, устраивали целые консилиумы, обсуждая те или иные нюансы подготовки, важно кивая головами и иногда слегка споря по каким-то вопросам.
Первое время я крутился в их компании, но вскоре и для меня, и для них стало понятно, что я там лишний. Это свой закрытый мир, в котором мне, гражданскому, делать было нечего. Иногда ко мне присоединялся Агенор. Хотя и занимавший положение центуриона, официально он всё ещё оставался опционом, так что время от времени ему тоже становилось тесно в компании старых офицеров, и он приходил навестить меня. Но большую часть времени я проводил один.
В один из дней навстречу нам, вместо привычных мирных жителей, бегущих от войны, вышло два десятка хорошо вооруженных и рослых людей, очевидно варваров. Я подъехал к ним позже, но со слов Агенора, который успел раньше и слышал начало их рассказа, они пришли с севера, переплыв море и пройдя много дней по суше сюда, на юг. Когда по просьбе офицеров они принялись уточнять, где именно находятся их земли, я понял, что они из Скандинавии. Предки тех, кого я знал как викингов.
Они говорили на одном из германских диалектов, который я не понимал, но несколько человек из их группы вполне сносно изъяснялись на латыни. По их словам, они не первый раз путешествовали в земли Империи и успели выучиться языку, планируя вести торговлю с римлянами и, вероятно, осесть здесь, если будет возможность получить в пользование плодородные земли. Я было подумал о том, чтобы пригласить их к себе, однако вовремя сообразил, что в отличие от земледельцев и ремесленников, которых я привлекал на Сардинию, это были воины, причём своенравные. Дух викингов ощущался уже сейчас. От них скорее будут проблемы, чем польза.
По словам старшего из них, Торвара, целью отряда было разведать ситуацию на материке, поскольку их вождя беспокоит столь стремительная экспансия Аттилы, однако они не предполагали, что всё настолько плохо. Гунны, продвигаясь вглубь Галлии, попросту отрезали скандинавским воинам путь обратно, поэтому Торвар решил повести своих людей на юг, в надежде встретить армию римлян. С нашей помощью он планирует пробраться к кораблю, на котором они приплыли, а пока хочет двигаться вместе с нами. Противиться этому, естественно, никто не стал.
Ближайшая же остановка на ужин и ночлег показала, что отдыхать наши скандинавские друзья умеют. Пока римская армия разбивала временный лагерь, предки викингов быстро организовали свой шатёр, откуда вскоре стали доноситься весёлые песни и дружный хохот. Немного поскучав, я плюнул на всё и отправился к ним. Надеюсь, этим ребятам по барабану то, что я Ректор Сардинии и не служил в Римской армии, поэтому я смогу, наконец-то, просто отдохнуть в весёлой компании.
Скандинавы восприняли моё появление с энтузиазмом. Они уже успели выпить, и были не прочь принять чужака в свою компанию. Меня усадили между рослым бородатым мужчиной по имени Гуннар, постоянно хохотавшим по любому поводу и женщиной-воином, которую звали Брунхильда. Странно, когда они стояли на дороге, я даже не заметил, что среди них могли быть женщины. Кстати, вспомнилась мне заметка о норвежской армии в XXI веке, там говорилось, что у них женщины служат не только наравне с мужчинами, но и живут вместе с ними в одной казарме. Интересно, это у них такая национальная фишка?
Эта валькирия была относительно молода, не старше тридцати лет, крепкого сложения, что не портило, однако, её фигуры. Светлые волосы скреплены обручем и убраны в хвост, лицо весьма симпатичное. Но если такая внешность и обнажала немного её женственность, спрятанную обычно за грубой бронёй, то пила она вполне себе наравне с мужчинами.
Пили в этой компании мёд. Я невольно вспомнил, как попробовал впервые этот напиток там, в загородном доме в Московской области, где проходила встреча людей, считавших себя новыми язычниками и подражавшими, по сути, тем людям, с которыми я сейчас сидел рядом. Как же давно это было, словно в прошлой жизни. Я погрузился в воспоминания, в которых всплыли и Максим Викторович с Леной, настоящие, а не те, которые приходили в снах теперь, и Олег Борисов со своей дружиной, и даже вредный химик Антон Берунов. Из воспоминаний меня выдернул Гуннар, склонившийся надо мной и прорычавший почти в самое ухо.
– Ты чего скучать, римлянин?!
От неожиданности я вздрогнул, чем вызвал хохот остальных.
– Отстань от него, видишь человек отдыхает, – Брунхильда лениво покосилась на Гуннара. В отличие от здоровяка, она говорила на латыни вполне сносно, лишь с лёгким акцентом в произношении.
