– Все такой же самоуверенный тип. Две дуэли и неожиданный вызов ко мне не выбили тебя из колеи.
– Не выбили. Хотя ваше приглашение меня обрадовало.
– Обрадовало? – Ее брови взлетели вверх.
– Ну да, вы ведь соскучились по мне?
– Аскольд… – прошипела она. – Похоже, ты забываешь, с кем разговариваешь.
– Ни в коем случае, – покачал я головой. – Я разговариваю с самой прекрасной женщиной лицея, которая к тому же является первым заместителем директора. И замечу, разговариваю уважительно, как и следует из устава «Алой Мудрости». Хотя и без этого устава я не посмел бы вам грубить. – Я снова лучезарно улыбнулся. Есть все-таки некая прелесть в том, что я попал в тело юноши – можно рушить шаблоны вот таким вот строгим дамам.
Она нахмурилась, а затем тяжело вздохнула:
– Знание устава засчитано. Но оставим игры, Аскольд. Я хочу поговорить серьезно.
– Я весь внимание, – спокойно произнес я. От того, насколько я резко сменил тон, у Шапочкиной дернулся глаз. – Но прежде чем начнем, пожалуйста, ответьте, почему я в вашем кабинете? Какова официальная причина вызова меня к вам?
– Твой вчерашний конфликт, разумеется, – невозмутимо ответила она, тоже взяв под контроль эмоции.
– Если даже увидеть в его истоках нарушение дисциплины с моей стороны, этим вопросом, согласно уставу, должен заниматься второй заместитель директора. Это его юрисдикция.
– Согласно уставу, возможны исключения. И ты одно из них. Всеми вопросами, связанными с тобой, я занимаюсь лично.
– Ух ты… – протянул я, – все-таки я был прав. Вы соскучились по мне и искали причину вызвать меня к себе на ковер.
– Аскольд! Сколько можно! – возмутилась Шапочкина. – А… это твоя защитная реакция, да?
– Нет, это всего лишь эмоциональная привязка.
– А? Ты сейчас серьезно? Пытаешься меня привязать?
– Я пошутил. На самом деле вы мне просто нравитесь. – Я широко улыбнулся, после чего резко посерьезнел. – Ирина Александровна, прошу прощения, я отвлекся. Так зачем вы меня пригласили?
– Решил наконец-то спросить? – Она покачала головой. – Затем, что ты слишком выделяешься, Аскольд. И привлекаешь к себе излишнее внимание, – проговорила она строго. – А это опасно. На территории лицея тебе ничего не грозит. Но, извини, ты простолюдин. Если кто-то из мстительных аристократов решит, что своим поведением ты его оскорбляешь, он может испортить твою жизнь за территорией лицея. И даже навредить твоим родным.
Я нахмурился и сухо ответил:
– Вы хотите сказать, что неспособны защитить собственный устав?
– Его мы можем защитить, – поморщилась она. – А вот простолюдина в городе – нет. Однако Слугу великокняжеского рода мы обязательно защитим. Если ты примешь наконец-то оказанную честь, то не только ты можешь стать Слугой, но и твоя семья. Великий князь Андрей Михайлович не разрушает семьи.
– Прошу меня простить, но я в очередной раз вынужден отказаться. Мы это уже проходили, Ирина Александровна. Ничего с тех времен не изменилось.
– Уверен?
– Да.
– И ничто не сможет убедить тебя поменять решение?
– Нет.
– Жаль. Но не думай, что это наш последний разговор на эту тему, – немного грустно ответила она. – Возвращайся в класс.
– Благодарю, – ответил я, зашагав к двери. Как и прошлый раз, я спиной чувствовал взгляд ее зеленых глаз.
Ну в самом деле, не уходить же на такой дурной ноте!
Развернувшись у двери, я резко произнес:
– Ирина Александровна, один важный вопрос!
– Слушаю. – Женщина оторвала взгляд от бумаг, к которым вернулась.
– Скажите, вы замужем?
Она на целых две секунды широко распахнула глаза, а затем, подавив усмешку, выкрикнула:
– Иди уже на урок!
– Всего доброго! – весело отозвался я.
День прошел – и Форкх с ним. Я сделал много полезных дел, но ни одного выдающегося.
Рутина.
Которая завершалась тем, что после выполнения домашних заданий я сидел рядом с тетей на диване и смотрел телевизор. Я с интересом слушал новости, пока Мари что-то с улыбкой читала на своем смартфоне.
Из любопытного был репортаж, снятый в Константинополе – столице Османской империи. Само событие не особо значительное – открытие новой мечети, но вот вид турецкой аристократии меня удивил. Каждого мужчину сопровождали по пять закутанных с ног до головы жен. Ну что за мода? А меня еще угнетали консервативные нравы Российской империи, где дамы ходят в длинных юбках и не оголяют живот. Оказывается, по меркам османов наши девушки и женщины, показывающие лица, шеи и руки по локоть, те еще развратницы.
А вот из важных глобальных известий – новость о войне за независимость Британской Америки против метрополии. Если раньше Лондон проигрывал, то теперь ситуация выровнялась, чему ведущий был не рад, обвиняя Британский имперский флот в подлости во время морского сражения, произошедшего недалеко от берегов Новой Зеландии. Странная позиция… Мы же тоже империя, и пусть британцы нам отнюдь не друзья, войну с их сепаратистами стоило бы освещать хотя бы в нейтральном ключе. Хорошо хоть у журналистов хватает мозгов не кричать открыто, что американцы – большие молодцы.
– Пиу-пи-пиу, – прервал мои размышления смартфон.
Тетя оторвала взгляд от экрана своего и лукаво посмотрела на меня:
– Подружка звонит на ночь глядя?
– Увы, нет, – ответил я, поднявшись с дивана и нажав на зеленую кнопку. – Слушаю.
– Господин, добрый вечер. Прошу простить, что звоню в столь поздний час, – в трубке зазвучал голос Вадима, – но ситуация странная.
– К делу. – Я напрягся. Я велел сразу сообщать мне о всяких необычных происшествиях, даже если они покажутся моим ребятам незначительными.
– Парни выходили на улицу и увидели конверт, на котором большими красными буквами было написано: «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ГЛАВЕ ПРАЙДА». Они… Простите, господин, но они открыли письмо, адресованное вам. Я накажу их позже и объясню, что так делать не нужно.
– Обязательно это сделай. Если подобное повторится – сам читай. Что было в письме?
– В первой части предупреждение, мол, сегодня на нас нападут. А во втором и вовсе какая-то бессмыслица. Что-то про какой-то подвиг…
– Подвиг? – удивился я.
– Да. Я уже в пути, еду в «Белку». Парней тоже вызвонил. Хоть и кажется розыгрышем, игнорировать подобные предупреждения неразумно.
– Согласен. Скоро буду.
– Вас забрать?
– Нет, не делай крюк. Лучше бойцов готовь.
Сбросив вызов, я повернулся к тете. Она напряженно смотрела на меня.
