Дверь распахнулась от сильного удара, да так, что ее перекосило. Аглая взвизгнула, рука почти схватила ухват. Но вошедший был быстрее, хоть и раскачивался. По дому поплыл одуряющий запах браги. Крепкие руки успели схватить Аглаю и прижать к стене.
– Не б-б-бойс-ся! Я б-б-буду нежным! – источал в лицо хмель Радомир, одной рукой зажимая Аглае рот, второй хватая за волосы и оттягивая их назад.
Аглая против воли посмотрела в лицо главе. Он усмехался. На раскрасневшемся лице выступили капли пота. Аглая уперлась ладонями ему в грудь. Но он налегал сильнее, вжимая в стену, больнее оттягивая волосы. Губы скользнули к уху. Коснулись мочки. Рука отпустила волосы, перехватывая шею.
– Не соп-п-противляйся! Я же л-л-лучше, чем сог-л-л-лядатай!
Аглая перестала дышать от ужаса и чувства полной беспомощности. Он скользнул влажными губами по щеке, грубые пальцы прошлись по спине, губы впились в ее рот требовательно и больно. Язык уперся в зубы, с силой раздвигая их. И вдруг Радомир отпустил ее, внезапно вскрикнув.
Острые мелкие зубы хорька впились ему в руку.
– Ах ты, чернь мелкая! – Радомир рывком оторвал зверька от себя, зло швырнул в сторону. Тот ударился о стену, горестно взвыл от боли и смолк.
– Не тронь! – вскрикнула Аглая. Освобожденная на секунду, она вырвалась из-под тела налегающего Радомира и кинулась к хорю.
Глава перехватил ее, притянул к себе:
– Что ж ты так н-н-нехорошо со мной. А ведь я не н-н-насильник. Я в жены взять готов.
Рука скользнула под рубаху.
Пальцы влажные, дрожащие царапали кожу, двигаясь вдоль спины и вперед, к груди, с силой сжали. Аглаю бросило в жар от стыда.
Глава сильнее прижимал вторую ладонь к ее губам, не давая закричать.
– Я буду н-н-нежным, х-х-хорошим мужем, – сипел хрипло.
Ладонь сжала грудь. Сильное мужское тело вжимало в стену дрожащее женское. Нога протиснулась между коленями Аглаи и начала подниматься выше. – Треп-пыхайся, мне так даже больше нравится…
Рык заставил хатку содрогнуться.
– Пошел вон! – в проеме выбитой двери стоял взбешенный Тимир. За его спиной угадывалась тень Тихона.
Радомир, не отпуская Аглаю, повернул голову. На губах расплылась ухмылка:
– Что ты мне, малахольный, сделаешь? Или, может, ваш старикан сможет меня урезонить?
Зрачки Тимира сузились, подернулись тьмой. На кончиках пальцев заиграли тени.
Радомир изменился в лице. Перевел непонимающий взгляд на Аглаю. Снова на Тимира… Икнул громко…
– Отпусти ее, – прохрипел Тимир.
Радомир отпустил. Отступил в сторону, испуганно косясь на прошмыгнувшего в хату Тихона.
– Так ты не малахольный! – провозгласил догадливо. – Сумрачный? Нет… Ведьмак? Так вроде повымерли все… – Хмель быстро отпускал. – Значит, не женихаться идете… – и смолк.
Глаза округлились, когда вокруг Тимира паутиной поползли черные жгуты, окрутили, полностью скрыв фигуру, и тут же расплылись, оставив стоять на его месте огромного черного волка с глазами, в которых извивалась и плескалась тьма. Зверь хрипел, скалил длинные клыки. Аглая побледнела. Тихон бросился к ней, начал теребить за рукав сползшей с плеча рубахи:
– Аглая! Ты на него не смотри… Аглая!
Она не могла отвести глаз. У печи раздался едва слышный голосок. И только тогда она перевела взгляд. Хорь пошевелил лапками, она кинулась к нему, схватила на руки. Тихон погладил хоря по голове, тот плаксиво пискнул.
Тихон взял его из рук Аглаи.
– Я побеспокоюсь, – сказал, положив морщинистую ладонь на закатывающего глаза зверька. – И как же такой большой, – домовой покосился на Радомира, – и маленьких обижать. Розги на тебя не хватает. Со слабым-то силы да ума справиться не надобно.
Радомир покрылся бордовыми пятнами, и если бы не волк, не сводивший с него злобного взгляда, уже поквитался бы и со стариком.
– Я пойду, – промямлил тихо. Но и шагу сделать не успел.
На другом конце деревни раздался вой. Радомир, со страхом отводя взгляд от преображенного, посмотрел в оконце. Тихон прижал к себе зверька. И только волк, не отрываясь, смотрел на главу.
– Аглая! – Ника вбежала в хату, остановилась, смотря на зверя. – Ты?
Тимир рыкнул. Ника тряхнула головой, некогда ей со жрецом-оборотнем говорить, кинулась к Аглае:
– Уходить нужно!
Аглая со страхом кивнула, не в состоянии отвести взгляда от окна. Там в ночной полутьме мелькали огромные тени.
– Кто это?
Ответить ей не успели.
Прямо из-за стекла в хату взглянула нечеловеческая, скорее, поросячья, покрытая шерстью морда. Тот же пятачок, только меньше, под которым видны оттянутые в усмешке губы, оголившие крупные белые клыки. Мелкие поросячьи глазки под густыми, нависшими над ними бровями пугающе сверкали желтым светом. Перепончатые крылья закрывали все окно. Существо подняло покрытую шерстью лапу, загнутым когтем провело по стеклу. Скрежещущий звук разнесся по комнате, заставив зажать уши руками.
– Ведьма здесь! – прошипела нечисть. Аглая завизжала. Радомир кинулся к ней, прикрывая телом. Вскрикнул испуганно Тихон. Зарычал взбешенный Тимир. Черный волк кинулся на главу, сбивая с ног. Прижал огромными лапами к полу.
– Или вместе, или… – просипел, задыхаясь, Радомир. – Вместе хоть какой-то шанс есть!
Волк тряхнул головой. В черных глазах металась ненависть.
– Он прав, – положил руку на холку волка домовой. – Любая сила нужна, если это…
– Соглядатаи! Богов всех в кучу, бесы! – хрипел Радомир. – Радуйтесь, девоньки, за них вас женихаться старик отправил!
Аглая и Ника разом переглянулись. Бесы! Про бесов им никто не говорил. Мавки, нежить, оборотни! Но бесы?!
Тимир низко опустил волчью голову. Клыки сверкнули рядом с лицом главы.
– Отпусти! – тихо прошелестел Тихон. – Не бери грех на душу. Хватит еще на твой век.
Хлопнули крылья заоконного монстра.
«Здесь! Здесь!» – понесся визг по деревне.
– Без моего приказа ни один охотник лука не поднимет против беса. А в деревне и подавно подмогу вам не найти!
Лапы зверя отпустили главу, Тимир рыкнул и кинулся на улицу. Глава тоже не медлил, вскочил.
– Уводи их! – крикнул Тихону, а сам выскочил следом за волком.
– В оружие! – грянул его голос на улице. И почти тут же из хат выскочили охотницы. Будто только и ждали приказа. Свистнули, пронзая воздух, стрелы. Вскрик, огромная туша рухнула рядом с колодцем, вскочила, обламывая впившиеся в крылья стрелы, издала пронзительный рык и кинулась на охотников, поджидающих тварь наизготове. И была отброшена лапой оборотня, располосовавшей тушу от горла до бедра. Тварь взвыла. Отпрянула.
