– Приказы будут? – спросила холодно. А лицо напряженное, обиженное.
– Будут, – кивнул он, поднимаясь. – Только сначала… – улыбнулся, приблизившись. Рука властно скользнула под плащ, прошлась по тонкой кольчуге, выкованной специально для нее. Давно выкованной последним ведовским кузнецом и доставшейся ей по наследству от бабки. Знатная воительница была. И кольчуга хорошая, спасала не раз. Не просто от стрел да мечей защищая, но и от порчи черной, и от много чего темного.
Карах развязал плащ. Кольчуга снималась долго и звякнула, опадая на пол.
– Обязательно носить ее? Все пальцы изранил, пока снимал.
Нейла вывернулась в руках.
– Обязательно, особенно сейчас, – приглушенно.
Карах торопливо развязывал тесемки грубой рубахи, чувствуя, как горячие руки Нейлы скользят по телу, стягивают с него одежду.
– Торопишься, правитель. – Она едва касалась губами ладно сложенного тела.
– Я долго тебя ждал, – рыкнул он, подхватил Нейлу на руки, уложил на сброшенную тут же рубаху. Обнаженная, она вытянулась на одежде. Улыбнулась, заметив восхищение в его глазах. Карах опустился сверху. Коснулся губами разгоряченной кожи. Волна желания прошла по телу, когда ладонь скользнула между ее бедрами. Нейла глубоко выдохнула, прикрыла глаза, расслабляясь в его руках. Тонкая, словно лоза, белокожая, ее руки ярко выделялись на смуглой коже Караха.
Как же хорошо с ней, заволакивает, затягивает волной по позвоночнику, по задрожавшим от страсти рукам. Бьет пульсацией ниже живота.
– Карах! – она выгнулась в его руках. Он ответил тихим утробным рыком. Судорога истомы прошла по телу. Нейла придушенно вскрикнула, тонкие пальцы впились в его спину, сжимая кожу в такт его ударам. Голова запрокинулась.
– Нейла!
Когда солнечный свет озарил центральную залу, Карах неторопливо натягивал рубаху. Нейла с нежностью смотрела на правителя, распластавшись на холодном полу. Он подпоясался, подобрал корону, но на голову так и не водрузил, отставил на стол. С удовольствием посмотрел на обнаженную женщину. Прекрасна. Головокружительна.
Нейла потянулась, упиваясь восторгом в глазах правителя. Повела округлыми бедрами. Нарочито медленно поднялась, подбирая одежду, и начала нехотя одеваться.
– Помоги, – собрала волосы в пучок.
Ловкие пальцы правителя затянули кольчугу и снова скользнули по шее. Нейла вывернулась из рук Караха, чмокнула в нос.
– Никуда бы не отпускал, – признался он.
Она коснулась кончиками пальцев его лица и отстранилась. Прошла к окну, замерла, глядя в синее лазурное небо. Далеко ушли грозовые тучи, осталась лишь тонкая полоса черноты вдалеке. Карах смотрел на Нейлу напряженно и сосредоточенно.
– Так чем обязан посещению, советник? – выдохнул наконец.
Она ответила, не отводя взгляда от небосвода. Далеко за стеной высились деревья-исполины, густые темные кроны которых почти закрывали горизонт.
– Я знаю, кого ищут соглядатаи Китара. – Помолчала и с довольством добавила: – Ведьму. И знаю, где она.
– Так чего молчала? – взвился правитель. – Посылай стражей к начальнику соглядатаев!
Нейла повернулась вполоборота, улыбнулась:
– Не спеши, правитель. Зачем мы будем отдавать ее соглядатаям? Сам посуди… – Она оглянулась. Прошла к Караху и посмотрела в глаза. – Ежели мы сами жрецу ее доставим, можно и свободу на веки вечные получить! Нугор станет настоящей столицей северного Велимира!
Карах покосился на лежащий на столе указ с печатью. Вензель извивался, темнел, изливался кровавыми разводами. Что произойдет, если Китар узнает, что та, кого он ищет, была у них, но ее не доставили? Карах сглотнул. Даже думать о своей участи не хотелось. Страшно. Но Нейла права, если они сами доставят искомое, можно будет и поторговаться. Караху не нужно правление. Ему нужна Нейла. Свободная от обязательств перед жрецом, перед Нугором. Его Нейла.
– И то верно, – через силу улыбнулся Карах. – Собери доверенных, кто еще остался.
– Зачем торопиться? – мурлыкнула Нейла, прижалась к правителю и скользнула языком по его шее.
Он оттолкнул ее:
– Советница!
Она усмехнулась:
– Поняла.
Еле заметная саркастическая улыбка скользнула по лицу. Она подняла с пола кинжал, пристегнула к поясу и, покачивая бедрами, вышла из залы.
Глава одиннадцатая
Обоз пришел поздно ночью, когда город спал. Хмурый стражник проводил въезжающих недобрым взглядом и долго всматривался в лица. Радомир нервничал. Не первый раз приехали, но так их еще не встречали.
Долго изучал страж и привезенные товары, то и дело косясь на охотников и неприветливых путников, сидящих в телегах. Остановился у телеги с девчонками. Всмотрелся сначала в лицо Аглаи, потом Ники. Та куталась в плащ.
Наконец страж кивнул, и будто даже радость на лице отразилась:
– Добро. Только гостиницы все заняты. В «Дымном» у Сезима остановитесь.
Радомир нахмурился:
– Чего это у Сезима? Никогда добротой к купцам не славился. Да и местечко…
Слишком близко к фабричной зоне Нугора, весь дым и смрад, пьянь и дешевые кабаки. Отчего и название у гостиницы подобающее – «Дымное».
– Так нет других свободных, припозднились вы, глава Радомир! – развел руками страж, сощурился довольно, а сам все по сторонам посматривал. Нехорошо так посматривал, отчего у Радомира сразу неспокойно на душе стало. Но спорить не стал. Путники устали, охотники едва в седлах держались, да и сам он одним духом на ногах стоял. После того как пришлось целый день пробыть в лесу, всем муторно было. А все эти девчонки. Не раз уже покрыл себя последними словами глава. Но отказать не мог. Взялся довезти до Нугора, будь добр, держи слово. А тут еще и похоть взыграла, не мог он Аглаю оставить. Марья смотрела косо и гневливо. Оно и понятно… Ко всему в другой девке ведовское проявилось. Да какое! Сколько жил, а такого не видал. Ведь помирала. Он сам лично видел, как кости плоть рвали, выворачиваясь в тонком женском теле. Охотницы втроем сдержать не могли, так ее корежило. Кричала, как она кричала! Не слышать бы, но до сих пор крик тот в ушах стоит. А потом встала. Тут уж чуть глава седым не стал. Ведьма, как есть! Волосы ежиком стоят, глаза темной синью налиты. А сама словно и неживая. Вскрикнула и снова упала. Мужики только и успели ее в телегу положить. Кони дыбом встали. И к обозу потянулась нежить. И откуда столько вышло? Радомир собою Аглаю прикрыл, Марья и та креститься начала, а старик под полы его плаща забился вместе с пищащим от ужаса хорем.
