Она перевела взгляд на второго стража, того, что стоял у порога. Он кутался в длинный плащ, пряча лик и стараясь не прикасаться к деревянной притолоке. Нейла поежилась. Даже не видя глаз и лица, чувствовала исходящую от него жуть. Только надеяться более не на кого. Нейла с трудом оторвала взгляд, подняла опрокинутый стул, тряхнула головой, сбрасывая навеянный страх. Села, забросив ногу на ногу и не сводя презрительного взгляда с домовладельца.
– Они м-меня пытали… – покрываясь испариной, блеял тот.
– Тебе полезно, – прошелестел голос советницы. – Может, жирка лишнего стряхнешь. Так куда они направились?
– Г-глава обоз домой воротил… Сказал, не будет продаж, ежели соглядатаев столько, нечего и время терять… – сбивчивой скороговоркой выдавливал Сезим, исподтишка косился на печь – там, за заслонкой таилась сума. Лишь бы не заглянули. Не забрали. А там… Выкрутится как-нибудь. А без сумы куда идти? Все расскажет, лишь бы не забрали. Отпустят, схватит добришко – и подальше. Слышал, на западе, в Улар-городе, много людей, там и затеряется. Прикупит небольшой постоялый дворик да начнет все сначала. Ему не привыкать. Главное, выпутаться сейчас.
– Меня не волнует глава какой-то деревеньки! – Рука стража, сжимающая горло Сезима, приподняла его над полом. Он начал болтать ногами и хвататься за облаченные в перчатки руки, пытаясь оттянуть их от собственной шеи. Советница качнула головой, страж опустил задыхающегося Сезима на пол.
– На восток, – начал ловить тот воздух.
– Кто вывел?
Сезим съежился.
– Они меня пытали, – начал снова плаксиво.
– Через врата не проходили, – задумчиво смотрела на него Нейла. – Тайный ход? Ты знаешь тайный ход из города! – Стремительно поднялась, щелкнула пальцами, и домовладелец вновь повис между полом и потолком.
– Где ход? – подошла вплотную Нейла.
Сезим замахал руками:
– Расскажу!
– Не расскажешь, – хмыкнула Нейла. – Отведешь!
Сезим побледнел. Косо глянул на печь. Жалко стало себя и добро, таившееся в суме. Нехорошо все выходило. И предчувствие тяжелое сдавило грудную клетку похлеще руки стража.
– По-ка-жу!
– Замечательно! – Щелчок. Пухлое тело с грохотом упало на пол.
Тут же Сезим вскочил и поспешил к выбитой двери, лежащей в зияющем пустотой проеме.
– Все, все покажу! – зачастил он, потирая шею.
Нейла улыбалась, но такой улыбкой, что Сезим бегом бросился из дома, на ходу указывая путь в подворотню.
Нейла уже почти вышла, остановилась, вернулась, глянула на образ в углу, с укором смотрящий на происходящее в гостинице. Подняла было руку, чтобы перекреститься, но вместо этого взяла лампаду и опрокинула на пол. Огонек вспыхнул, затрещал на дощатом полу, растекаясь вместе с лужицей масла. Нейла пнула лампаду к опрокинутому столу и только тогда вышла.
Сезим торопливо перебирал ногами по каменистому переулку. Уже подходя, с тоской подумал: «Эх, жаль, туман не спал, а то, гляди, и бесы бы увидели, спустились, с ними все сговорчивей получилось бы! И понесло ж назад в «Дымное». А ведь глава Радомир предупреждал. И чего с ними не ушел? Побоялся, что увидят добришко. Испугался? Нет, жлобство задушило. Авось потребуют делиться. А оно вишь как вышло». Он бы и рад уж делиться. Да разве советнице его добро нужно? Ох, и чего он сразу не ушел? И черт бы с этими побрякушками!
– Кто? – прошелестел голос из покосившегося домика.
– Гости! – рявкнул страж и одним легким ударом выбил дверь. Мужичок в засаленной рубахе ойкнул, бросился к окну, но его перехватил быстрый выпад меча. Мужичок закатил глаза, ойкнул и осел, прижимая руки к разрастающемуся на рубахе кровавому пятну. Сезим, втолкнутый в избу, побледнел, увидев кума, царапающего в предсмертной агонии грязный пол. Бросился вон из хаты, но был откинут назад рукой стража.
– Показывай! – ткнула в лицо кулаком Нейла. Сезим пошатнулся. На трясущихся ногах прошел к печи, откинул с заслонки тряпицу.
Нейла кивнула:
– Вот и молодец!
Тонкое лезвие мягко вошло под сердце Сезима. Он взмахнул руками и начал заваливаться на пол.
– За что? Я же показал, – слабеющим голосом выдавил, всхлипывая. В голове зазвенело, поплыла перед глазами комната. Эх, и чего с Радомиром из города не ушел?
Нейла злорадно улыбнулась:
– Как нам показал, так и другим покажешь. – Вытерла клинок о рубаху распростертого на полу Сезима и кивнула молодому стражу: – Дальше мы сами! – И направилась к тайному ходу.
Паренек облегченно вздохнул. Покосился на второго стража и поспешил исчезнуть из мрачной хаты.
Нейла вошла в ход. Второй страж задержался. Наклонился над Сезимом. В предсмертном взоре увидел домовладелец худое лицо, глаза, наполненные чернотой, и тьму, прятавшуюся под плащом. Страж усмехнулся в лицо умирающему и направился следом за советницей.
Радомир сидел на пригорке, смотря на расстилающийся за полем город, медленно жевал сорванную сухую былинку. В небе граяли вороны. Как же привычен стал их крик. Надрывный, резкий. К неприятностям, к бедам, кои за последнее время валились на голову, как из рога изобилия. И не было им конца и края. А все с ее появлением… Хрупкой девчушки с бледным лицом и русой косой.
Она ушла.
А он не смог уйти.
В ушах стоял крик Марьи и ее укоризненный взгляд:
– Куда? Зачем она тебе? Приедешь, любую возьмешь… Я слова не скажу!
Он отвел взгляд:
– Главой тебя назначаю, баба ты умная…
Она схватила его за рукав:
– Сгинешь, Радушка!
Он отстранил ее от себя:
– Значит, судьба!
– Да не судьба это, а бес в ребро…
Он сунул ей в руки узду гнедого. Тот, чувствуя недоброе, потянулся мордой к хозяину. Радомир отвернулся:
– Храни его, оберегай. Хороший конь, и в деле помощник.
– Радомир! – заломила руки Марья. Ветер, поднявшийся поутру, разметал ей косу.
Радомир аккуратно убрал волосы с Марьиного лица. Поцеловал в дрожащие, искусанные в кровь губы:
– Уводи! Не дайте боги, следом стражу пошлют, всем несдобровать… – И пошел обратно к городу. Не оглядывался, и так знал, что смотрит вслед, стирает тайно накатившиеся слезы, прижимаясь лицом к гнедому боку его коня.
С трескотней сорвались с ближайшего дерева мелкие птахи. Радомир вскинул взгляд. От ворот отделилась одинокая фигура и направилась в его сторону. Глава поднялся, сплюнул былинку, вытер лицо рукавом.
На стража вышедший похож не был. Длинный суконный плащ, походка хоть и уверенная, да слишком торопливая. Трава ложилась от ветра, прохожий придерживал полы. Может, кто из горожан или купцов? Зачем? Ярмарка только началась. Если началась. Прохожий уверенно приближался. Радомир поднялся, но с тропы не сошел.
