Порывом у прохожего распахнуло плащ. Радомир похолодел. Под плащом вышедшего блеснули на солнечном свете кольчуга и витиеватая ручка меча, такие лишь у военных Нугора.
– Мира тебе, глава Радомир! – Остановился прохожий в десятке шагов от главы, буравя того пристальными синими глазами.
Радомир узнал голос. Да и лицо трудно забыть, слишком уверенное, с четко очерченными скулами. Случалось, встречались. И в поселке у них он был, пушнину к царскому двору да для ратных выбирал. Сам лично выбирал.
– И тебе добро, Святозар! Далеко ли путь держишь, да в одиночестве?
– По твою душу, светлый глава Радомир. – Голос у Святозара спокойный, не озлобленный. Он и в былое время отличался честностью, бесстрашием и верностью Нугору.
– Вот даже как? – У Радомира по спине озноб прошел. С таким сражаться – сразу себе смертный приговор подписывать, потому за клинок, висевший на поясе, хвататься не спешил.
Глава стражи приблизился. Радомир все же опустил руку поближе к оружию.
– Убери руки от кинжала. Не с лихим делом по следу твоему пошел. – Святозар поправил вздыбленные ветром светлые волосы, подернутые уж кое-где сединой.
Глава кивнул, но руки не убрал. Святозар лишь ухмыльнулся.
– Не выстоишь, – сказал тихо. Радомир это и сам знал. Да только без боя сдаваться не желал. – Не нужна мне смерть твоя, – сложил Святозар руки на груди, – за помощью шел.
– Помощь главе стражи нугоровской? Чем же мелкий глава селенья дальнего помочь может? Разве что пушниной.
– Пушнина мне ни к чему, – улыбнулся Святозар. Но улыбка тут же пропала, а рука молниеносно выхватила меч. Радомир мгновенно встал в стойку, извлек и свой клинок. И сразу понял, что не по нему обнажено оружие. За спиной раздался шум раздвигаемых кустов. Радомир про себя чертыхнулся. Смотри, какой страх на него Святозар нагоняет, не услышал приближения чужака. А ведь такого не бывало! Слух для охотника поважней оружия в руках.
Радомир покосился в сторону, не выпуская из вида и Святозара. Тот весь собрался. Поджал губы. Рука сделала быстрый выпад. Радомир отскочил в сторону и одновременно оглянулся. Сверкающее лезвие меча вошло в незваного гостя. Тот покачнулся, рыкнул глухо, ухватившись костлявыми руками за лезвие. С силой дернул острие, освобождая тело. Святозар вывернулся от удара мертвяка, снова свистнул меч. Нежить ловко отпрыгнула, быстрым шагом скользнула к Радомиру и схватила его за плечо. Тот охнул, когда вторая рука мертвеца легла на рукоять кинжала. Да что с ним такое? Не услышал, а теперь и отпора дать не может! От злости у него вспыхнуло лицо, рука выдернула клинок из цепких пальцев нежити. Но замахнуться он не успел, как не успел сделать очередной выпад и подскочивший Святозар. Нежить качнула головой, выведя нечленораздельное:
– Ни-ни-ник…
Святозар даже в лице изменился. Мертвец погладил Радомира по плечу, нападать не собирался. Святозар так и застыл с занесенным оружием над головой мертвяка.
– Говорит! – выдохнул потрясенно. Но тут же пришел в себя, перекинул поудобнее меч.
– Не тронь, не убивать он пришел, – отшвырнул мертвеца от разящего удара Радомир.
– Ты… ты! – оттолкнул его Святозар.
Радомир вцепился в руку главе стражи. С холодом и спокойствием посмотрел в горящие гневом глаза:
– За последнее время я многое видал. Если бы он хотел, то я уже не вел бы речей с тобой.
Святозар сощурил глаза, посмотрел с недоверием на поднимающуюся с земли нежить.
– Ни-ни-ник… – потянул снова руку мертвец, обернув лицо с пустыми глазницами к Радомиру. Глава поежился и хоть понимал, что правда в его словах, но как же неприятно и муторно смотреть в мертвое лицо, в то, как пытаются ворочаться изъеденные гнилью губы, на почти оголенный череп, на котором только кое-где еще остались светло-русые проплешины волос.
– Ника! – выдавил мертвец.
Радомир вложил клинок в ножны:
– Ушла Ника.
Мертвец опустил голову. Ветер трепал порванные одежды на костлявом теле.
– Ку-ку-да?
– На восток. – Он покосился на вслушивающегося в разговор Святозара. Вздохнул и выдавил: – В Обитель.
Мертвец тяжко вздохнул, протянул Радомиру руку:
– Спа-пасибо!
Тот, с трудом сдерживая омерзение, пожал разлагающуюся плоть. Нежить кивнула и торопливо скрылась в кустах.
Святозар спрятал меч, посмотрел в сторону ушедшего мертвеца.
– Вона какие времена пошли, ведьмы по городам шастают, люди с нежитью разговаривают. Перемены!
– К добру ли? – поморщился Радомир. – Так по какому делу искал меня великий страж?
Святозар обернулся. Недоверие скользнуло по лицу:
– А я вижу, ты никак в город воротиться решил?
– Если и так!.. – свел брови глава. – Какое до того дело нугорской страже?
– Никакого, – согласно кивнул Святозар. – Слышали мы, что привез ты в город девчонку-ведьму.
Радомир присел на валун у края тропы. Подумал и сунул руку под дубленый кафтан. Давно уж не курил, годков десять, не менее, а тут рука сама потянулась, достала сигаретку из картонной коробочки. Помнится, в прошлом году на ярмарке брал. Не от желания, от любопытства, на поселке-то все самокрутками балуются. А тут такое… Да еще на коробочке рисунок зверя невиданного и надпись на языке заморском. Понять, что было написано, не представлялось возможным. На поселке читать никто не умел, ни на заморском, ни на каком.
Сигаретка покрутилась в пальцах, Святозар достал огниво и ударил пластинкой о кремень, дал прикурить.
Радомир затянулся. Он давно не брал в руки курева. В легких запершило, он закашлялся. Святозар похлопал по спине.
– Ну уж и не курил бы! – сказал с пониманием.
– Времена такие, – отмахнулся глава и снова затянулся, вторая струя пошла легче, давая мягкое горьковатое успокоение. – Хозяин «Дымного» растрепал?
Святозар пожал плечами, присел рядом, достал из котомки уже скрученную самокрутку. Чиркнул огнивом.
– Мне по ямам ходить незачем. На то стража есть. Они и донесли, что вы по раннему утру покинули Нугор.
Глава кивнул. Затянулся. Ветер разносил дым. Кланялись ветви деревьев, гнулись кусты. Двое сидели на валуне, смотря задумчиво в сторону города. Сидели молча, каждый думал о своем. Радомир докурил, растер окурок носком сапога по земле.
– На восток?
– На восток, – кивнул, поднимаясь, Святозар, откидывая недокуренную самокрутку, и поправил в ножнах меч.
«Дымное» выделялось на улице темным пятном. Обгорелые окна еще коптили, выбрасывая в небо черные клубы. Несколько мужиков из соседних домов пытались засыпать землей то, что осталось. Тройка полных баб стояла поодаль и, покачивая головами, обсуждала пожар, закатывая глаза, в которых не было ни толики сожаления.
