Улицы широкие, с зелеными дворами и беседками, увитыми плющом.
Громко и звонко перелаивались псы. Прохожие поглядывали, кто с интересом, кто с неприязнью. Солнце последними закатными лучами играло в верхушках деревьев. Из ворот выбегали веселые разряженные подростки. На лавочках сидели, пощелкивая семечки, бабульки в пестрых платках и разноцветных одеяниях, под их присмотром визжала босоногая детвора. По деревеньке разносилась игра гармони, а девичьи голоса вытягивали незамысловатую песню о любви к добру молодцу. Аглая еле передвигала ногами. Ника устало смотрела в землю. И только домовой с хорем чувствовали себя уверенно. Тихон с любопытством осматривал местных жителей, то и дело восхищаясь яркими нарядами, коих в их деревне отродясь не было. Хорь, сидевший на его плече, кивал и заламывал в восторге лапки.
– Вроде пришли! – указал Тимир на избу с зелеными воротами. Рядом стояла скамья под навесом и высились яркие цветы в круглых клумбах. Осень их едва тронула рыжиной на краешках листьев. И они весело перекликались с красочным видом избы.
Отдельный вход с перилами и надписью: «Добре всяк входящему!»
Стукнув пару раз, Тимир открыл дверь. В нос тут же ударил запах трав, специй и жареного картофеля. Тимир вошел в длинное нутро лавки, пропуская остальных. Вдоль стен тянулись ниши с полками, заставленными самой различной утварью. «Овощи» – размашистым почерком на тонкой доске, далее: «Для хозяек», «Мужчине», «Дворовое». Последнее больше всего удивило Аглаю, она прошла и заглянула за прилавок – топоры, вилы, лопаты, грабли. Забавно. И правда, для двора.
Позади скрипнули половицы. Она оглянулась. Тимир присаживался за круглый стол у окна. Тихон враскорячку взбирался на высокий стул рядом. Ника мимоходом схватила его за шиворот и водрузила на сиденье.
– Стареешь!
Тихон выпучил глаза, недовольно крякнул, обиженно отворачиваясь.
– Встречайте гостей, хозяева! – От голоса Тимира зазвенели стоящие на полках склянки. Аглая прошла к столу, села рядом с Тихоном. Тут же с его рук спрыгнул ей на колени хорь. Протянул, ластясь, мордочку.
– Слышим-слышим! – За дальней нишей приоткрылась дверь, и выскочил невысокий улыбчивый мужичок. – Я Горьян. Хозяин лавки. – Протер под круглыми очками подслеповатые глаза. Пригладил проплешину на голове и расплылся в самой благожелательной улыбке: – Чего изволим, гости дорогие?
– Нам бы прикупиться в дорогу и поесть. – Тимир бросил на стол пару серебреников. Ловкая рука хозяина быстро сгребла монеты. Горьян торопливо откланялся и исчез за той же дверью, откуда и появился. Не прошло и минуты, как он возник у стола с подносом и дежурной улыбкой. Поставил дымящуюся сковороду, пахнущую картошкой с грибами, обильно политыми сметаной. Тут же с круглого подноса были сняты: круглый хлеб с хрустящей коричневой корочкой, кувшин с темным напитком и несколько деревянных кружек. Первым за ложку схватился Тихон, короткие руки быстро заработали, запихивая в рот дымящуюся картошку.
Тимир молчаливо разломил хлеб, подал старику, тот схватил корку, начал торопливо жевать.
– Отменный аппетит! – усмехнулась Ника, с опаской рассматривая выловленный в сковороде гриб, посмотрела на жадно уплетающего Тихона и сунула гриб в рот.
– Кушайте, господа хорошие! – появился рядом хозяин. – Как вам у нас?
– Хорошая деревенька, спокойная, – активно жуя, пробубнил Тихон. Аглая посмотрела на него недовольно. Он быстро сглотнул, поперхнулся в спешке и закашлялся. Ника нахмурилась, но не от вида домового, а пристально смотря на хозяина.
Тот же лебезил, улыбался заискивающе:
– Так чего же дурно быть. Мы со всеми хорошие отношения держим. Ни с кем не ругаемся… Мирное-то стоит на перевале между Севером и Востоком, всякий народ к нам заходит. Мы к ладу привычные.
– Со всеми! – тихо, недоверчиво пробормотала Ника.
Тимир бросил на нее предостерегающий взгляд, а сам спросил:
– И нежить не досаждает?
Горьян растерялся на секунду, забегали глаза на внезапно обеспокоившемся лице, но он тут же улыбнулся, уставившись в пол:
– Так везде заборы, стража…
Аглая, только что начавшая жевать, замерла, смотря на Тимира. Он ответил легким кивком. Видели они эту стражу и ворота хлипкие, такие даже самого захудалого мертвяка не выдержат. А ты посмотри, деревенские все в богатых одежах, у каждого полный двор хозяйства. И темноты не боятся. Хозяин взгляд Аглаи заметил, сцепил руки за спиной, с опаской посмотрел на дверь.
– Вы кушайте, кушайте, – пролепетал, бледнея. – Не нравится угощение?
– Очень даже вкусно! – откинулся на спинку стула Тихон, тяжело выдохнул, поглаживая живот. С коленей Аглаи прыгнул хорь, схватил со сковороды картошку, сунул за щеку, сел на задние лапы, начал усиленно жевать. Хозяин аж рот открыл, тут же забыв о разговоре.
– Чудная зверюшка! – протянул удивленно.
– Ручная, дрессированная, – тут же поспешила ответить Аглая и шикнула на хоря.
– Др… др… сериваная? – Горьян снял очки и начал тереть их подолом рубахи. Снова водрузил на нос, присмотрелся к хорю. – Что значит, десированая? Ишь какая чудная. У нас нет десированых.
Аглая растерялась. Спасла ситуацию Ника, внезапно улыбнулась хозяину.
– Ученая, – вставила глухим голосом, от которого у Аглаи по спине пошли мурашки.
– Ах вот как! – понятливо закивал хозяин. И сразу потерял к хорю интерес. Обернулся к Тимиру: – А чего прикупать будете? Пока почиваете, я соберу в дорогу.
Тимир кивнул:
– Соли, круп, какие есть, мясо вяленое. Воды во фляги, огниво.
– Все будет, – кивнул хозяин и скрылся из виду.
– Странный, – вслед ему протянул раскинувшийся на стуле домовой и широко зевнул.
– И не только он, – согласно кивнул Тимир. – Не нравится мне это всеобщее человеколюбие и умение со всеми ладить. Задерживаться не будем, передохнем на природе.
– Тем более что не привыкать. С мертвяками-то куда спокойнее, чем в Мирном, – Ника усмехалась, щуря глаза, играющие в глубине зрачка мутной синевой.
– И то верно, – столь же открытой ухмылкой ответил ей Тимир.
– А я чего, я только за! – Ника потянулась. – Слишком какое-то слащавое счастье вокруг. Прямо тошно. Чувствуется, вот должен быть подвох. Как будто в пряничном домике.
Аглая выдохнула. Как же Ника стала не похожа на саму себя. И эти странные ухмылки, бледное чужое лицо. Смотрит на Аглаю изучающе, будто и не знала до того. Мутно от ее взгляда. Страшно.
– Выйду я. Морит меня что-то здесь. Глядишь, так и лягу на лавке, – выдавила, пряча взгляд от новой Ники.
Тихон взглянул участливо, он и сам осоловело хлопал глазами. Хорошо, что домовые не спят, иначе уж дрых бы. А вот хорь сопел прямо на столе, рядом со сковородой, блаженно вытянув лапы. Да и Тимир посматривал разморенно, хотел было возразить, но махнул рукой:
