Глаза нежити распахнулись.
Голос Ники, вполне слышимый.
Он оглянулся. В ночи, в темном круге, выведенном посреди погоста, стоял бледный силуэт дрожащей девушки.
– Ы-ы-ы-ы-ы! – судорожно протянул Стас и поднялся. Ведьмы отступили, давая проход. Рядом с навьей оставалась только Аглая, держала за призрачную руку.
– Стас!
Он торопливо, насколько мог, прошел к кругу, вступил в него:
– Ы-ы-ы… Ник… Ни-и-ик-к-к-ка!
Она рванула к нему, прижалась прозрачным телом. По лицу побежали слезы.
– Она… она… обманула, – прошептала Ника.
– Ы-ы-ы, – не сдерживая дрожи искореженного тела, мычал Стас, не в силах выдавить ни слова.
А Ника плакала капельками росы:
– Я поняла, кто я! Поняла и испугалась. Я позволила ей… А теперь я навья. Призрак.
– Ы-ы-ы, – замотал головой Стас.
Ника провела ладонью по его щеке.
– П-п-про-о-ос-с-с-сти! – он смог это сказать. Сказать то, что так его глодало.
Слезы застыли на щеках, глаза стали тоскливыми. А он вдруг ощутил, что внезапно стало легче дышать. Рука Аглаи легла на его плечо.
– Прости, Ника! – сказал Стас нормальным голосом.
Навья обняла его, тело ее дрожало:
– Нет, это я… глупая… дура…
– Малышка… – Он провел по Никиным волосам рукой, заметив, что та стала прозрачна. Не было серой, проглядывающей через гниющую плоть кости. Это была нормальная чистая кожа, только… Он оглянулся. Мертвое искореженное тело лежало в круге, ведьмы заботливо кружили над ним, земля сама раздвинулась, и тело скатилось вниз.
Стас судорожно выдохнул, посмотрел на Аглаю. У нее по лицу бежали слезы.
– Спасибо, – шепнул едва слышно. Она покачала головой. – Позаботься о ней, Аглая!
Ника прижалась сильнее:
– Нет, нет, не уходи!
– Его нужно отпустить, Ника! – тихий голос Аглаи. – Он не может больше страдать, ты ведь не хочешь, чтобы он был таким.
Ника перевела взгляд на мертвое тело Стаса в яме. Отвернулась:
– Я не могу, не хочу…
– Отпусти! – шепнул Стас и коснулся губами ее призрачного лика.
Она уткнулась ему в грудь. Всего минута, и Стаса обволокло мягким светом, он вспорхнул солнечной птицей ввысь и растаял в ночном небе.
Аглая молчала, по щекам текли слезы, она не вытирала их. Это делали склонившиеся к ней навьи. Ника бросилась к Аглае, упала в ноги:
– Упокой и меня.
Аглая покачала головой:
– Это не твоя судьба.
– А какая – моя?! Остаться навечно навьей? – Она порывисто отвернулась.
– Нет, – прошелестел голос Аглаи. – Ты ведь знаешь, кто ты? Без тебя она попросту не смогла бы даже зайти в Обитель.
– Она упокоит меня, как только получит силу, – глухо отчеканила Ника. – И кто я, уже ничего не значит.
– Значит! – Аглая указала в сторону возвышающегося над деревьями купола Храма.
Ведьмы, переглядываясь, разом кивнули. И устремили белесые глаза на Нику. Та вытерла призрачные слезы.
Аглая подошла ближе:
– Ты ее упокоишь. И сделаешь это так, как и подобает истинной ведьме.
Глаза Ники сощурились, она оглядела стоящих вокруг навий и кивнула. А после подошла и кинула первую горсть земли в могилу Стаса.
– Не прошло и полгода! – рявкнул Святозар.
Выскочил на середину комнаты Радомир, сжимая в ярости кулаки:
– Где ты была?
Аглая устало опустилась на скамью. Протянула руку. Тала подала оставшееся зелье. Аглая сделала несколько глотков. Усталость отступила.
– Тала! – шепнула она. – Спасибо, что ты пошла с нами.
– Разве ж я могла вас оставить, – прошептала знахарка. – Да и дома больше нет.
Аглая обняла ее за плечи:
– Дома больше нет. – Поднявшись, посмотрела на хмурого Радомира. – Готовы?
Он кивнул. Святозар радостно выдохнул, схватился за ножны, проверяя. Накинул плащ.
– Пора, – поднялась Аглая и начала оглядываться.
– Это ищешь? – Радомир протянул ее клинок. Она благодарно улыбнулась, прижала оружие к себе, быстро сунула под безрукавку.
Они уже вышли, прикрыв за собой дверь.
– А где наш мертвый друг? – спохватился Святозар.
– Покоится с миром, – едва слышно ответила Аглая, не глядя на него. Разом наступила тишина, и только ветер гулял между покосившимися брошенными домами, в то время как двое помрачневших бледных мужчин сняли в молчании шапки. Тала перекрестилась. И разом с Тихоном они прошептали:
– Да будет земля пухом.
Глава девятнадцатая
Кони хрипели, рыли копытами землю и косились на Аглаю.
– Хороший конь! Не подведет!
Хозяин хлопотал вокруг, заглядывал Святозару в глаза, как чуял, что именно он будет платить. А может, на него подействовал уверенный взгляд воина, которым тот осматривал животину.
– Парой отдашь дешевле! – Не спросил – приказал.
Купец сморщился, взглянул в лицо воителю и закивал:
– Отдам, батюшка.
Святозар заглянул коням под губу. Поморщился:
– Совсем нынче наглый народ пошел. – Гневно зыркнул на торговца. – Что ж ты кляч нам подсовываешь? Они и пару верст не пройдут, падут!
Хозяин задрожал:
– Из стойла приведу. Таких, что любо-дорого смотреть.
Но Святозар уже не слушал, шел по ряду дальше.
– Лихо ты с ним! – улыбнулся Радомир. – Я по рынкам не ходок. Когда и приезжали на ярмарку, все больше девки мои… – и сбился с разговора. Мои. Как там Марья? Тряхнул головой, скидывая наваждение.
– Рынок Анжирана всегда жульем славился, – зевнул Святозар, – глаз да глаз. Смотри! – указал в сторону, где оживленно торговались двое. – Хорошая повозка, крытая. И под дождь не страшно попасть, погода не жалует… – Посмотрел на затянутое серой дымкой небо.
К повозке подошли неторопливо, прислушиваясь к разговору.
– Говорю тебе, завтра деньги будут… – щурил глаза смуглый тощий мужичок, поправляя висевший на худощавом теле чапан.
– Завтра и получишь, – скалился коренастый черноглазый мужик, поправляя колпак на голове. Много здесь таких было. Кто в одеянии белом до пола, кто закутан шкурами. Тонкобородые мужчины, перебирающие в руках бусины. Остроглазые, с властными лицами, руки в толстых кожаных перчатках лежат на рукоятях кинжалов. И сами кинжалы удивительные. Носы загнутые, ручки каменьями поблескивают. Много бы Радомир отдал, чтобы такой в руке подержать.
