Китар смотрел в глаза стоявшего напротив Тимира:
– Значит, жрец?
Тот молчал.
– Ах да, Гаяна. Что она пообещала девчонке-ведьме за ее тело? Разочарую. Верховная никогда не отличалась честностью.
– Честностью? – усмехнулся Тимир. – Это говорит тот, кто любовью прикрыл жажду обладать знаниями Обители?
Китар замер посреди кабинета. Темные глаза смотрели мимо Тимира. Пусто в них было.
– Может, и так… Не вижу ничего плохого в том. Великие знания… Кому они достались в итоге? А мы могли ими воспользоваться.
– Чтобы повелевать всеми мирами.
На губах правителя заиграла улыбка:
– Сколько же ты не знаешь, жрец. Миры… Хотя я бы был не против. Но ты не прав, говоря, что я не любил. Я любил Мерку. Даже слишком. – Китар сжал губы, да так, что заиграли желваки.
– Ты любил? – голос Тимира прозвучал с ненавистью. – Ты предал ее. Ты убивал ведьм, а когда понял, что не в силах справиться, отдал на проклятие Гаяне.
Китар медленно прошел к длинному, на ползалы, столу, присел на край.
– Слишком много власти. Люди забыли, кто такие жрецы. Вся жизнь страны в колдовских руках. За советами, за карой, за словом шли к ним. Я говорил Мерке, так не должно быть. Велимиром правят жрецы, а не ведьмы. Она не слышала. Они ведьмы, а не правители. Велимир… Да если бы только он. Во всех мирах были они! Ведьмы!
– А ты хотел, чтобы везде были вы?
– Я хотел равенства. – Он встал. Скрестил руки, меряя залу шагами, остановился у окна. За ним распускались первые лучи восходящего солнца. – Женщины! – Китар невесело усмехнулся. – Глаза бы мои не видели ни ведьм, ни жриц Верховных. Одна решила пожертвовать ведьмами ради любви, вторая… Ради чего?
Он оглянулся, пристально смотря Тимиру в глаза. Плясала и вертелась в зрачках тьма.
– Тоже ради любви.
– Ради любви наслать проклятие? Потушить Трисвет?
– Не они поднимали нечисть из земли, не они лили кровь…
– А по-твоему, это я сделал?
Китар засмеялся и тут же резко смолк. Зубы скрипнули:
– Нечисть поднялась, когда погас Трисвет, защищающий Велимир.
– Кто же тогда воевал с ведьмами? – Тимир недоверчиво смотрел на правителя.
– Никто, – отрезал тот. – Не было озер крови и сотен невинно убиенных ведьм. – Сложил руки за спиной. – Удивил? Это все присказки, людьми сложенные.
– Но Времена Ухода?
– Проклятие. Это все Гаяна. Глупо все вышло. Сама же и попалась. – Правитель прошел к трону, сел. Взял с подлокотника корону, покрутил в руках и поставил обратно. По ободу прошелся необычный перелив. Тимиру почудилось, что из золота на него глянула черная морда с кровавыми глазами. Китар погладил по зубьям, чернь прикрыла глаза и пропала. – Где девчонки нашли ее навь? В сумрачной вязи. Туда ей и дорога была. Так нет… Это же она их вызвала, она тропу указала. Я знал, что она вернется… Слишком мстительна. Собственно, как и все жрицы.
– Она дойдет до Обители.
– Только поэтому я не убил ее сразу. Она не только дойдет, но и войдет в нее.
– И тогда ты уничтожишь ее?
Китар глаза открыл, воззрился темными зрачками на Тимира. Спокойствие на лице разбавляла легкая улыбка:
– Нет. Она снимет проклятие. Позовет ведьм всех миров. Они благословят новых жрецов. Провозгласят Верховных. Мы зажжем Трисвет. Мертвые упокоятся.
– Так благородно все?
– Не совсем все. – Пальцы правителя гладили корону. – Это поднимет авторитет Хлада в глазах народа.
– Твой авторитет.
Жрец поморщился:
– Пусть и так. Согласись, это все же лучше, чем попасть под еще одно проклятие обезумевшей от злобы жрицы?
Он замолчал, изучающе глядя на Тимира.
– Ты со мной, темный жрец?
Тимир молчал. Китар поднялся, подошел к нему.
– Посмотри в окно, – глухо шепнул. – Видишь, там, за вершинами…
Тимир оглянулся. За вершинами поднималось солнце.
– В прошлые века обзор закрывала башня Трисвета. Ее не видно. Но она появится, как только Гаяна войдет в Обитель. Вместе со мной войдет. И будут жить все долго и счастливо.
Тимир смотрел в окно. Солнце уже наполовину поднялось. Лучи скользили по вершинам, играли солнечными зайчиками по стенам залы.
В залу тихо поскреблись.
Китар кивнул, и дверь сама отворилась. В нее, боязливо озираясь, вошел бес.
– Что еще?
– Гаяна, – заплетающимся языком прошептал бес.
– Что с ней?
– Увели. – Бес кинулся к открытой двери. Не успел. Та захлопнулась перед его носом.
– Кто? – Интерес жреца к Тимиру пропал, он тяжелым шагом, сузив черные глаза, приближался к бесу. Монстр вжал голову в плечи.
– Игнат… у-увел…
– А вы так просто отдали? – От шипящего голоса Китара по коже пошли мурашки.
– Так он же начальник, – выдавил бес.
– А я кто? – Стекла в окнах тонко зазвенели. – Я приказал никому ее не показывать даже!.. Для чего она ему?
– Он ничего не сказал… Просто увел…
Из короны скользнула черная тень, красные глаза вспыхнули. Китар стоял, сложив руки на груди. Извивающаяся черная тень скользнула через залу. Тимир отвернулся. Бес заорал. Стекла содрогнулись, по ним пошла паутинка трещин. И крик смолк.
– Ты можешь подумать, – раздался спокойный голос Китара. – Гаяна все равно пойдет в Обитель. Там ее и настигнем. Она сможет тебя благословить, едва мы войдем. Ты станешь жрецом. В противном случае, – он развел руками. Шепот превратился в зловещий шелест. – Я оставлю тебя там. Чтобы ходил вокруг башни и знал, что потерял.
Правитель развернулся на каблуках, скрипнули под ним половицы, прошел, взял с трона корону и неспешно вышел из залы.
А Тимир продолжал стоять, смотря на блестящие в рассветных лучах вершины деревьев. Туда, где была пустота.
Дверь открылась тихо, и в нее скользнул бес. Тимир ощутил его спиной. Как и ту, что шла следом. Лицо жреца вспыхнуло облегчением и злостью. Аглая жива! Но с ней снова бес.
Тимир оглянулся.
Топот маленьких ног рванул через залу. Тихон остановился рядом, сопя и бормоча. Ручонки обняли за ногу.
Тимир погладил домового по голове.
– Я догадывался, – кивнул бросившейся к нему знахарке. Обнял.
Радомир почесал лоб и все-таки подошел, хлопнул по плечу. А Тимир все не сводил напряженного взгляда с Аглаи, стоявшей в нескольких шагах от него. Губы ее дрожали. Она сделала неуверенный шаг и снова остановилась. Едва сдерживая себя, чтобы тоже не кинуться ему на шею, не уткнуться в грудь, не заплакать от счастья видеть его живым.
