«Зачем мы туда идем? Вернуться домой? Кто? Я. Одна. Некого больше возвращать. Стас погиб, Риту я сама убила. Ника даже если и вернется, то уже никогда не станет прежней. Игнат… Разве такой может вернуться в мир? Бес». А Аглае как возвращаться? Что она родителям друзей говорить будет? По спине ледяным ознобом страх. Нечего ей сказать. Нечем оправдать себя за то, что она жива, а они… Аглая шмыгнула носом и остановилась.
– Незачем идти.
– Не смей. – Руки Тимира подхватили, не давая упасть. – Это морок… Все мысли и страхи – всего лишь морок.
Аглая уткнулась в его плечо, всхлипнула:
– Зачем? Для чего я туда иду?
– Чтобы жить, чтобы позволить жить другим. – Он гладил ее по волосам. – На тебя только надежда. Оглянись. Посмотри, что ты делаешь?
И Аглая оглянулась. В потемневшем лесу они одни остались стоять на ногах. Даже бес Игнат и могучий охотник Радомир лежали у высокого дуба.
– Почему?
– Потому что ты не хочешь.
– А ты?
Он приподнял ее лицо за подбородок, посмотрел в глаза:
– Я единственный, ради кого ты все еще готова войти в Обитель.
Аглая запустила пальцы в густые волосы Тимира, коснулась губами его лица и шепнула:
– Ты должен стать жрецом.
– Я не настаиваю.
Аглая потянулась всем телом к Тимиру, чувствуя, как он напрягся:
– Я знаю, чего хочет Гаяна.
– Я знаю, почему она этого хочет. – Голос его стал хриплым.
– Ее предали…
– Ее обманули. Она горит мщением. И если ты откажешься… Ника никогда не станет человеком. Не спадет проклятие. Не возгорится Трисвет. Нежить будет блуждать по землям Велимира.
Аглая задрожала. Тимир прижал ее к себе, осторожно прикоснулся губами к ее губам, и они раскрылись навстречу. Аглая запустила пальцы в черные жесткие волосы. Не было больше звуков вокруг, кроме их сердцебиений.
Тук-тук, единый ритм.
Не было никого, кроме двоих.
– Люблю! – обжигающим шепотом.
И сердце замерло, а потом застучало бешеным ритмом.
Поцелуй уже прекратился, а они еще стояли, прижавшись друг к другу, слушая дыхание.
– Выбор за тобой. – Он не выпускал ее из объятий.
Она грустно улыбнулась:
– Обитель близко. Очень близко. Я чувствую ее. Ведовские наветы кружат рядом. Они шепчут.
И вдруг замерла, вслушиваясь. Тонкий звон. Аглая отстранилась, кинулась к лежащему у дерева Игнату. Он мирно спал. Аглая вытащила из его сапога клинок. Он светился и звенел. Ведьма поднялась, подошла к Тимиру. Посмотрела в его глаза.
И на выдохе резанула по руке тонким лезвием. Свет разлился вокруг, поглощая Тимира и Аглаю. А когда рассеялся, они стояли в высокой зале.
– Она здесь! – выдохнул Тимир.
– Да, – кивнула Аглая. – Но прежде… – Положила окровавленную ладонь на грудь Тимира. Серебристые нити потянулись сквозь ее пальцы. По телу его прошла судорога. Глаза потемнели. Лицо стало мертвенно-серым, а после и вовсе почернело, превращая своего обладателя в черного, тяжело дышащего волка. Зверь мотнул головой, в сумрачных глазах закружились воронки. Волк тяжело дышал, трясясь всем телом, едва сдерживая рвущую его боль. Аглая осторожно, смотря в глаза тьмы, положила на черную голову руку и шепнула тихо в горящие ненавистью глаза:
– Да будет благословенна сила твоя, жрец.
И тут же зрачки ведьмы стали черными.
Тьма метнулась через ее тело, вцепляясь в душу. Аглая с силой сжала холку зверя, руки поддерживали, не давая упасть тому, кто много лет сдерживал силу жреца. Волк с благодарностью посмотрел на Аглаю, она заглянула ему в глаза. Клинок ведьм распорол черную шкуру, войдя в шею. Волк содрогнулся и рассыпался прахом. На его месте поднялась воронка.
– Узри хозяина, сила тьмы. Узри Верховного жреца!
Тьма взвилась в небо, упала наземь, подняв вокруг Аглаи клубы пыли. А потом рванула через окна. Почернели вокруг Обители деревья. Заполыхали черным огнем травы. Земля встала дыбом. Озеро ударило волнами. Ничего больше не было вокруг, только мрак.
– Узри хозяина, сила тьмы! Аш каринари тор марали тор!
Аглая покачнулась, и тьма, еще минуту назад готовая растерзать ведьму, рванула к ней, обняла, прижала к себе, тихо шепнула голосом черного жреца Тимира:
– Девочка моя.
Глава двадцать первая
Нейла быстрым шагом шла через лес следом за поглощенной.
– Они не могли далеко уйти. Куда они пропали?
– Она ведьма, – прошелестела поглощенная. – Она видит путь. Я – нет.
– И что будем делать?
– Ты же советница, советуй.
Нейла остановилась, замерла, прислушиваясь к шорохам вокруг:
– Это странно… Лес будто дышит… Я слышу его дыхание…
– Он зачарован, – кивнула поглощенная. – Вечная печаль в нем. Он ожидает своих хозяев. Оберегает то, что ему назначено. Как верный пес. Не хотелось бы мне попасть сюда, будь я живой.
– Хватит нагонять жути, – рыкнула Нейла.
Нежить засмеялась:
– Жуть впереди, советница. Я лишь предупредила.
Нейла не верила словам поглощенной, но все же перекрестилась и пошла дальше. Останавливалась у нечаянно сбитых камней, у глубоких следов, оставленных тяжелыми сапогами.
– Туда! – указывала поглощенная. И все чаще оглядывалась. Ей, мертвой жрице, было открыто чуть больше. И она видела, как сквозь солнечные блики проступают темные тени прошлого. Как смотрят голодные глаза древнего морока на советницу. Слышала, как позади по их следу торопливо идет человек, она даже знала кто – Святозар. А чуть поодаль сам темный жрец Китар, и не один. С ним, вынюхивая, бредут бесы. И поглощенной это не нравилось.
– Погоня за нами, – прошелестела она советнице в ухо, когда та остановилась, рассматривая странный след.
– Почему за нами? – удивилась Нейла. – За Гаяной!
– Кто-то за жрицей, а кто-то за тобой.
Нейла посмотрела назад, в густые ветви частых деревьев. Тень. Листья. Ничего не видно. И даже до слуха не доносятся голоса.
– Я видела в замке Святозара. Никак Карах послал.
Мертвая кивнула.
– Не вернусь, – упрямо проговорила советница. – Пока своего не получу, ни за что не вернусь.
Поглощенная кивнула:
– Не вернешься… Живой. – И направилась между деревьями.
