Может, так и было, но боевые порядки уже восстанавливались. Муравьиные тропы, сходящиеся со всех сторон, вели отряды поверх мертвецов. Осматривая действие через камеру, я пошагово сообщал Мелиссе и Дэвиду о десятках яростных схваток. Большинство начиналось один на один, с медленным и тщательным подходом, за которым следовал бросок и захват. Поверх трупов рабочие парами без устали мутузили друг друга в течение нескольких минут (и, насколько мне известно, часов) подряд. Там и тут вступал третий или четвертый рабочий. Я сфокусировал камеру на группе из трех муравьев, тянущих одного, у которого уже не было антенны. Пока я наблюдал, у него оторвалась задняя нога. Рабочий, который ее оторвал, постоял немного, как будто удивившись своему успеху, а нога свисала у него из челюстей. Потом он ее бросил и стал осматривать культю своего противника.
При ближайшем рассмотрении это напоминало войну таких видов, как муравей-мародер и муравей-портной, где рабочие используют аналогичную технику растягивания на дыбе. Но, в то время как муравьи-мародеры дерутся только в течение нескольких часов, когда они случайно сталкиваются с другой колонией в рейде, а муравьи-портные участвуют в стычках, которые могут продолжаться с перерывами в течение нескольких недель, аргентинские муравьи сражаются непрерывно. Муравьи активно патрулируют каждый сантиметр своих территорий вплоть до самой границы – точнее, до передовой.
Тихий пригород, который мы посетили, как оказалось, был лишь одним из фронтов в обширной войне между гигантскими империями аргентинских муравьев. Вокруг Эскондидо и к западу от него лежат владения «Семьи озера Ходжес», королевства, распространившегося почти на 50 квадратных километров. К северу было царство «Очень большой семьи», единого сообщества, чья территория, простирающаяся почти на 1000 километров от мексиканской границы до Центральной долины Калифорнии и дальше за Сан-Франциско, поражает воображение. Если учесть, что средний дворик в Эскондидо может прокормить миллион муравьев, то общая численность популяции «Очень большой семьи» может приближаться к триллиону особей, общим весом примерно как у людей в Кармеле, одном из калифорнийских городов на ее территории.
Неудивительно, что эти республики аргентинских муравьев называются суперколониями.
Аргентинские муравьи униколониальны, что означает, что особи из разных гнезд – или, скорее, из бесчисленных миллионов гнезд – свободно перемешиваются. Однако они нападают на муравьев из других семей или других видов. В спорных районах ведутся боевые действия. По мере того как потери растут с обеих сторон, границы меняются. Это сдвигание границ может быть медленным, как движение ледника
[530]. Самое рекордное смещение составило 70 метров за месяц, когда отряды из «Очень большой семьи» победили «Семью озера Ходжес» и отхватили кусок земли Эскондидо, заросшей кустарником. В свое время армия озера Ходжес отвоевала его снова.
Отступив от линии фронта, Мелисса пнула деревяшку, обнаружив массу муравьев и расплода. Три самки чайного цвета кинулись прятаться под листом. Когда выскочила четвертая самка, Дэвид объяснил, что суперколонии обязаны своими огромными популяциями отчасти мирмекологическому изврату: они производят несколько крылатых маток, которые передвигаются только пешком, оставаясь в своей семье, чтобы породить еще больше муравьев. В суперколониях Калифорнии живут миллионы самок. Ничто не может помешать семье процветать, расти и расширяться, кроме столкновений с другими суперколониями.
Стравливание королевств
До 1997 года сражения между аргентинскими муравьями не были известны, и многие полагали, что этот вид – поистине одна большая счастливая семья. Тем летом старшекурсница Калифорнийского университета в Сан-Диего (UCSD) Джилл Шанахэнд случайно спровоцировала стычку аргентинских муравьев – и таким образом подняла занавес в театре их междоусобной войны. Джилл участвовала в проекте по аргентинским муравьям, возглавляемом аспирантом UCSD Эндрю Суаресом. В лаборатории держали некоторое количество муравьев, собранных в кампусе университета. Однажды Джилл решила увеличить их запас, собрав муравьев во дворе у ее родителей в Эскондидо, где полно аргентинских муравьев. Но, когда запустила новых муравьев в пластиковую емкость, где содержались муравьи из кампуса, она была потрясена, увидев, что эти две группы вцепились друг в друга. Были эти драки производной от содержания муравьев в неволе или рабочие сцепились по какой-то другой причине, а скорее всего, поскольку они происходили из независимых враждебных семей?
Ответ на этот вопрос появился только в 2004 году. Дэвид тогда стал профессором в UCSD, а другая Мелисса, Мелисса Томас, была его первым докторантом. Три месяца, день за днем, она объезжала округ, ища границы семьи. На заднем сиденье автомобиля у нее размещались партии живых муравьев, которых она планировала подпускать к другим муравьям в различных местах, как химик, ищущий нужную реакцию. Если ее муравьи из UCSD будут атакованы местными муравьями, это означает, что они из другой семьи. Если их не тронут, значит, они из одной и той же семьи. Ее целью было использовать тест на агрессию, чтобы определить границы, где две семьи вступают в контакт.
Задание оказалось более трудным, чем ожидала Мелисса, с учетом того, какими огромными оказались территории. Начав с окрестностей двора родителей Джилл Шанахэнд, она продолжала поиск от улицы к улице, пока наконец не нашла две разных семьи, каждая из них занимала свою сторону дороги – с асфальтовой безмуравьиной зоной, которая должна была очень сильно снижать смертность, по крайней мере от стычек. Затем, однажды апрельским утром – эврика! – она нашла место, где дрались представители двух гнезд, таким образом став первым биологом, оказавшимся свидетелем апогея скрытой от глаз среди пригородных травинок войны за территорию.
За несколько месяцев ей стало ясно, как огромны и уникальны эти семьи. Даже и сегодня известны лишь 4 семьи, живущие в Калифорнии. Это «Семья озера Ходжес» в Эскондидо, две другие суперколонии в южной части штата и «Очень большая семья», контролирующая не только кампус UCSD, но еще и изрядную часть остальной Калифорнии.
Рассказы Дэвида о кровавых делах в суперколонии, основанные на материале с тротуара в Эскондидо, полностью завладели нашим вниманием. Мелисса спросила, как аргентинский муравей стал непобедимым. «Почему бы тебе не поехать со мной в Аргентину? – предложил Дэвид. – Он происходит именно оттуда. То, что мы узнали о Linepithema humile в его родном ареале, объясняет многое из того, как этот вид покорил Калифорнию. Это поразительно»
[531].
