Перемещение индивидов к ресурсам соответствующими способами – вопрос наличия соответствующей транзитной системы. Для муравьев-мародеров основной способ получения пищи зависит от стабильных фуражировочных дорог, которые редко встречаются у групповых рейдеров, таких как муравьи-кочевники. Время, проведенное мною в Азии, показало, что когда большая часть местности в пределах досягаемости семьи мародеров бесплодна за исключением зеленого поля, богатого семенами и насекомыми, то фуражировочная дорога семьи будет указывать на это поле точно как стрела
[169]. В дополнение к транспортной доступности в течение нескольких недель к таким, как это поле, пятнам с широко рассеянной в пространстве пищей, отдельные ветви фуражировочных дорог могут приводить к концентрированным богатым источникам еды, которыми муравьи могут питаться непрерывно в течение нескольких дней. Поскольку продукты питания, находящиеся в юрисдикции другой семьи, доступны только ценой войны, наиболее стабильные маршруты также ведут в сторону от фуражировочных дорог других семей. Эта стратегия позволяет конкурирующим семьям избегать друг друга, даже если их гнезда находятся близко друг к другу
[170]. В эту третью и безлунную ночь в Гашаке я поставил себе будильник на двухчасовые интервалы и, сонный, проверял и проверял семью возле столовой, чтобы установить: муравьи до 5 часов утра (намного позже окончания рейда) выедали арбуз до твердой зеленой корки. На соседнем дереве ухал африканский филин, а я наблюдал, как муравьи безостановочно бороздят одни и те же тропы, пока они не сожрали все угощение, оставив старую дорогу рейда открытой, по крайней мере временно.
Миграция муравьев-кочевников выполняется под защитным покрытием из агрессивных рабочих. Габон
Очевидно, муравьи-кочевники могут наедаться на одном месте так же, как мародеры, хотя и на более коротком интервале. Семья, которую изучал Каспар в Кении, провела три дня, обгладывая труп обезьяны-колобуса, пока от нее не остался только мех да кости.
Муравьи-кочевники также повторно используют заброшенные дороги, которые ведут к пятнам, богатым рассеянной пищей. Я видел пример подобного поведения в начале того третьего вечера, когда первые муравьи вернулись к усеянной арбузом территории возле нашей кухни. Первоначальным признаком надвигающегося рейда была узкая струйка рабочих, пересекающих газон. Я был озадачен, потому что данному виду положено ходить в рейды только роем, а не колоннами. Но потом понял, что это вовсе не рейд – просто рабочие снова шли по тропе, использованной рейдом два дня назад. Слабый авангард оказался предвестником роя, который прибыл отдельной волной через час
[171]. Точно так же, как химические следы старого маршрута могут (по крайней мере, в теории) отпугивать будущие рейды, если прошедший рой оставил за собой мало съедобного, другой старый маршрут может привлекать рейды к месту, остающемуся полезным достаточно долго, – он становится постоянной тропой или фуражировочной дорогой.
Хотя фуражировочные дороги бесценны для доступа к пищевым пятнам, они могут использоваться независимо от того, как распределена еда. Дело тут в геометрии. Рейды муравьев-мародеров, к примеру, простираются самое большее на 20 метров от стартовой точки. Если бы каждый рейд отправлялся от гнезда, семья могла бы охотиться в ареале всего 40-метрового диаметра, и такая область скоро истощилась бы. Но фуражировочные дороги большинства семей имеют длину от 30 до 60 метров, сильно расширяя дальнобойность рейдов. В некотором смысле эти пути сообщения – продолжение гнезда мародеров: они крепкие и безопасные, и, даже когда не идет фуражирование, на них бывает достаточно муравьев, которые пригодятся на старте рейда.
Муравьи-кочевники тоже используют фуражировочные дороги, чтобы достигать отдаленных мест, и могут это делать на головокружительной скорости. Семья Eciton burchellii в ее стационарной фазе может проложить несколько дорог, расходящихся в разных направлениях. Вместо того чтобы покидать гнездо в обычном для них рое, муравьи бегут друг за другом вдоль по одной из своих заброшенных дорог, проходя по фуражировочной дороге от 50 до 100 метров. Только тогда начинается серьезное фуражирование – муравьи покидают дорогу рейдовым строем для обследования многообещающей новой территории.
Пока что неизвестно, как рабочие муравьев-кочевников помечают свои наиболее продуктивные пути, чтобы сделать их привлекательными для дальнейшего использования в качестве фуражировочных дорог. Вообще, при обнаружении старого маршрута решение – то ли идти по нему, то ли идти мимо – должно легко даваться муравьям, чьи способности улавливать запахи легендарны. Некоторые виды Нового Света могут проследить почти что угодно, даже тонкую струйку воды на земле. Эта универсальность предполагает, что их навыки могут выходить за рамки распознавания следов собственного вида и годятся для отслеживания следов добычи. Рабочие на передовой рейда, скорее всего, принимают во внимание любые попадающиеся им метки, из тех, что могут привести к еде, включая запахи, оставленные другими муравьями. Мы с Каспаром сосредоточились на тех муравьях, что ходят в рейды роящейся массой рабочих, но по всему миру большинство муравьев-кочевников строятся в рейды колонной, что хорошо иллюстрирует их способность идти по запаху. У тонких колонн нет достаточной муравьиной силы, чтобы завалить крупную добычу – она легко от них удерет. Вместо этого большинство муравьев, выходящих в рейды колонной, полагаются на то, чтобы найти муравейники с обильным расплодом. Даже слабый рейд может устроить эффективную атаку на муравейник, если рабочие, мобилизованные из сети колонн, быстро соберутся в большом количестве.
Однако тут есть логистическая проблема: рейдовой колонне может быть трудно найти вход в гнездо. Представьте колонну как длинную линию, а вход в муравейник как точку на земле; шансы на их встречу не слишком велики. Но, если муравьи в колонне пользуются своими навыками отслеживания запахов, их рейду нужно только пересечь пахучий след муравьев другого вида. Это намного легче, потому что в тропических лесах повсюду раскинута сеть из феромонных направляющих сигналов, оставленных всеми видами муравьев.
