Охота, собирательство и животноводство
Муравьи-портные фуражируют везде, при этом непрестанно защищая каждый лист, веточку и сучок. Притом что другие портные-фуражиры всегда есть в кроне, а в ближайших гнездах находится множество муравьев, которых можно мобилизовать, рабочие способны управляться с непредсказуемо распределенной дичью и вторжениями врагов. Если густой рейд муравьев-кочевников действует как мощное траление на ограниченной территории в узкой полосе, то рабочие муравьев-портных, рассредоточенные по территории, действуют как огромная и лишь немного менее эффективная ставная сеть. Пространство, занимаемое муравьями-портными, так велико, что приток добычи на их территорию громаден. Зрелая семья перерабатывает ежегодно миллионы жертв
[234]. Каждый рабочий обычно стоит на одном месте, применяя что-то вроде стратегии «сиди-и-жди» шипастых муравьев Proatta, виденных мною в Сингапуре, но с большей эффективностью. Они держат челюсти раскрытыми, а тело выпрямленным, иногда поворачиваясь на месте. В отличие от незрячих муравьев-кочевников, портные снабжены столь острым зрением, что могут следить за траекторией полета маленьких плодовых мушек и выхватывать их из воздуха до посадки.
Муравьи-портные тащат в крону дерева скорпиона в национальном парке Кириром, Камбоджа
Даже когда муравей-портной может справиться с насекомым самостоятельно, ловля любой, кроме самой мелкой, добычи почти всегда групповое мероприятие
[235]. Привлекаемые отчасти сражением, отчасти феромоном стернальной железы, портные используют технику растягивания морской звездой. Я видел, как они делают это с муравьями-кочевниками. Так убивают многие воинственные виды муравьев, и эта техника могла быть также в репертуаре предков людей; два или больше шимпанзе, например, могут прижимать самца из соперничающей группы, а остальные кусают, дерут и бьют его кулаками
[236].
Однажды, когда я был в Камбодже, я переворачивал в лесу камни, и из-под одного вылез 5-сантиметровый скорпион. Хотя он был настолько свирепым, что я не смог схватить его пинцетом, скорпиона тут же схватил и удерживал на месте единственный муравей-портной – несомненно, весивший в тысячу раз меньше, – пока не прибыло подкрепление, чтобы пригвоздить его конечности. Расширенные мягкие подушечки на лапках муравьев-портных позволяют им крепко держаться за субстрат, даже когда их тела кажутся растянутыми на разрыв
[237]. Согласно одному отчету, муравей-портной в одиночку был способен удерживать полный вес 7-граммового птенца, висевшего под муравьем
[238].
Чтобы затащить скорпиона на 6 метров вверх на дерево примерно за столько же минут, собралось две дюжины рабочих. Когда я извлек этого левиафана из их хватки, он был одуревший, но живой. Муравьи-портные не отгрызают конечности, чтобы обездвижить жертву, как делают мародеры. Считается, что смерть наступает из-за того, что они тянут с достаточной силой, чтобы вывихнуть выступающие части, хотя некоторые конечности отрываются. Но я подозреваю, что муравьиные укусы с их кислотными выделениями, от которых у меня кружилась голова после дня в поле с этими муравьями, вводят также и токсины.
Против мощных беспозвоночных, таких как скорпион, кратковременная мобилизация и техника растягивания-и-четвертования очень эффективны, и такая дичь может представлять бо́льшую часть поступающей провизии для портных, чем для муравьев-кочевников. Хотя основа их рациона – мелкие членистоногие, муравьи-портные могут выбирать своей целью и позвоночных: в одной семье в Камеруне были останки двух ящериц, змеи, летучей мыши и трех птиц. Хотя мы не знаем, убили муравьи этих животных или нашли их трупы, рабочие могут убить птицу, сильно растянув ее, сцепившись десятками в цепочки, как когда они строят гнезда. Возможно, чтобы более крупные животные не воровали у них добычу, муравьи-портные прячут крупную дичь под листовым опадом, пока обрабатывают и организуют ее транспортировку по земле
[239]. Когда труп достигает места своего окончательного назначения – кроны – как, рассказывал мне биолог Дэвид Эмметт из Международного общества сохранения природы, случилось в Пномпене с 15-сантиметровым собакоголовым крыланом, – рабочие часто собирают вокруг еды чехол из листьев, сходный с земляными укрытиями, изготовляемыми муравьями-мародерами. Это позволяет обоим видам есть в уединении – в случае крылана его съели до костей, да и многие кости тоже съели.
Ни один взрослый муравей не может проглотить добычу, которую убивает, потому что ничто твердое не может пройти через его невероятно узкую талию, чтобы попасть в желудок. Вместо этого муравьи пьют жидкости, выделяющиеся из тела жертвы, возможно, после того, как ее пожуют. Многие виды используют детский труд – так же, как портные при строительстве своих гнезд, – чтобы превратить дичь в такую форму, которую могут проглотить рабочие и самка. Рабочие аризонского «большеголового» муравья Pheidole spadonia помещают куски добычи в чашеобразные углубления на брюшках своих личинок; личинки отрыгивают пищеварительные ферменты, растворяющие мясо во что-то вроде белкового коктейля для взрослых. Его рабочие муравьи выхлебывают сколько хотят, а остальное скармливают обратно личинке
[240].
