Существует ли идеальный размер для рабочих внутри сверхорганизма? Ответ неясен – так же как для клеток в теле. Один крупный рабочий муравьев-портных может быть длиной в поперечник ногтя мизинца. Для муравья это довольно много. Муравьи-портные конкурируют с другими доминантными муравьями, у которых рабочие значительно мельче. Но представьте зрелую семью муравьев-портных, которая, вместо того чтобы быть полиморфной, содержит лишь мелких рабочих, а вместо полумиллиона муравьев – несколько миллионов. Семья, состоящая только из мелких рабочих, будет сжигать больше энергии, чем исходная семья или семья с одними крупными рабочими того же веса, – возможно, это экономически невыгодно; и ни один рабочий мелкого размера не может удержать такую крупную добычу, как один солдат, который может достаточно долго ее сдерживать, пока не прибудет подкрепление. Но фуражиры быстрее обменивались бы информацией и более результативно проникали в места, ранее от них скрытые; и большее число особей было бы эффективнее при сборе ополчения против конкурентов.
Разброс в размере тела у рабочих связан с разделением труда, а избыточность, предоставляемая большими сообществами муравьев, помогает специализации окупиться, как это происходит в больших человеческих группах и у сложных организмов. У людей, скажем в маленьком военном отряде, потеря одного бойца, который знал, как связаться по радио со штабом, может быть катастрофой; поэтому в маленьких группах для всех выгодно быть специалистами широкого профиля, с перекрывающимися знаниями и умениями. Подразделения побольше могут себе позволить держать больше узких специалистов, среди них пилотов-вертолетчиков, водителей танков и снайперов. Большие муравьиные сообщества тоже могут производить больше узких специалистов. Сравните невероятный полиморфизм муравьев-мародеров: имея рабочих, размеры которых охватывают размерное распределение многих своих конкурентов вместе взятых, мародеры могут превзойти тех еще эффективнее.
Мы не знаем, почему при определенных издержках один вид муравьев производит только больших рабочих, другой – только маленьких, а третий – муравьи-портные – создает смешанную популяцию, с уклоном к большим. Но большие рабочие настолько вездесущи, их действия настолько полностью согласованы, когда они чуют человека, что я часто чувствовал во время прогулок по Африке или Азии, как если бы какой-то хищник следил за мной с деревьев, – а потом слышал со всех сторон приглушенный звук тревоги, похожий на звук падающего на тарелку гороха, как сказано в одном исследовании
[346]. Это коллективный звук сверхорганизма, создаваемый толпами взволнованных муравьев-портных, барабанящих по своим лиственным насестам.
IV
Муравьи-амазонки
Поработители
Polyergus, северная умеренная зона. На иллюстрации: муравьи-амазонки возвращаются в свое гнездо по завершении рейда за рабами около озера Тахо в Калифорнии. Один из серых рабов помогает им, неся куколку
12
Рабы с Сейджхен-Крик
Тысяча оранжевых муравьев размером с тыквенное семечко носились по земле так быстро, что как будто перелетали через камни. Они были построены в фалангу от 4 до 5 метров длиной и 25 сантиметров шириной, демонстрируя организованность военного парада, проводимого во всей красе. Я следовал за почти прямолинейным курсом рейда вверх на насыпь и на песчаную почву, усеянную камнями и неряшливыми пятнами шалфея, кустарникового мелкого дуба и приземистых родичей подсолнуха с пушистыми листьями. Там колонна начала распадаться. Мой компаньон Алекс Уайлд, тогда аспирант Калифорнийского университета в Дэйвисе, предупредил, чтобы я смотрел внимательно. Прекратив свое скоординированное продвижение, рабочие рассыпались по площади около 2 квадратных метров по участку, занятому муравьями Formica argentea, и начали обшаривать каждую дырку и трещинку в поисках гнезда Formica. Через пять минут интенсивного поиска они стали появляться из-под камня, держа шелковистые предметы – куколки, украденные у Formica.
В их постановке согласованных атак на семьи других муравьев оранжевые муравьи напоминают неродственный им вид, муравьев-кочевников, но с существенным отличием: этот вид, Polyergus breviceps, не ест награбленный расплод; вместо этого он оставляет молодь живой, чтобы выращивать рабов.
Нет необходимости снаряжать экспедиции в отдаленные тропики, чтобы увидеть подобное поведение муравьев. Рабство, что интересно, известно лишь для видов умеренного пояса. Polyergus breviceps – это один из пяти видов Polyergus, которые в целом распространены по Северной Америке, Европе, России и Японии
[347]. Все они порабощают муравьев, относящихся к родственному роду Formica. Муравьи-поработители из этой группы широко известны как муравьи-амазонки. Их так назвали в честь мифических воинов-женщин, о которых говорили, что те воруют детей и присваивают их.
Оранжевые амазонки продолжали вливаться под землю и выливаться из черной расселины возле камня. В нескольких сантиметрах в стороне земля летела во все стороны, так как их драчливая группа прокапывала передними ногами еще один вход. Перед лицом бойни Formica заблокировали этот черный ход почвой, принесенной из глубин гнезда, – такой подход к выживанию я также видел у непокорных жертв нападений муравьев-кочевников.
Все, что мы с Алексом могли видеть с поверхности, были приходящие и уходящие рабочие амазонок и случайные Formica, проходящие мимо и не пытающиеся сражаться. Из любопытства я перевернул камень, открыв гнездовые галереи. Единственную попытку борьбы сделал Formica, попытавшийся вынуть куколку из челюстей убегающей амазонки; формику взяли в оборот двое нападавших, своими саблезубыми мандибулами раздавив его, как яйцо. Массовой бойни не было, потому что единственное, что умеют противопоставить грабителям Formica argentea, – это блокада. Если бы поработители не смогли пробиться через наваленный формиками песок, то они вернулись бы домой с пустыми руками. Но, как только амазонки взяли штурмом это временное укрепление, драки уже не было. Formica отступили и позволили Polyergus забрать все, что те могли утащить в своих загребущих мандибулах.
Все это происходило под вечер на полевой станции Сейджхен-Крик, на восточном склоне Сьерра-Невады, к северу от озера Тахо. Альдо Старкер Леопольд, сын знаменитого защитника природы Альдо Леопольда, основал Сейджхен на территории Лесной службы США в 1951 году. Холмистая местность под голубым, как яйцо дрозда, небом была усыпана сосной скрученной и сосной Жеффрея. Стояла середина июля – сезон рейдов муравьев-амазонок в этом регионе.
