Слева: муравьи-листорезы Atta vollenweideri играют важную экологическую роль в Парагвае, где восковые пальмы и мескитовое дерево из саванн Чако прорастают из плодородной почвы умирающих гнезд
Подобно тому как виноделы обрезают ветви виноградных лоз, чтобы максимизировать урожай, мелкие рабочие подрезают поверхность сада, стимулируя рост съедобных грибов
[428]. Ложбины, напоминающие мозговые извилины, резко увеличивают площадь поверхности сада, с которой малые рабочие могут собирать корм
[429]. Мелкие рабочие, видимо, берут на себя основную роль в раздаче еды. Они пьют сок, обрабатывая листья, и грызут грибок, ухаживая за садовыми нишами. Затем они кормят своих сородичей, отрыгивая еду или выдавая им съедобные комочки, которыми они также снабжают личинок, разбросанных по всему саду.
И по всей ленте этого конвейера рабочие испражняются на листья. Их фекалии, как навоз, используемый в наших огородах, содержат аммиак и аминокислоты, ускоряющие рост сада. В фекалиях листорезов также есть ферменты из съеденных ими грибов, проходящие через их пищеварительную систему неизмененными и ускоряющие разложение свежего субстрата, помогая каждому новому пучку гиф лучше «укорениться». Обласканный и ухоженный, свежий гриб за день дает ростки, похожие на микроскопические мотки сахарной ваты. Они состоят из раздутых окончаний гиф, сложенных так, чтобы голодным муравьям было удобно их доставать. Как видно в микроскоп, они собраны в кластеры наподобие винограда, как и камеры грибных садов вдоль подземных проходов, только в тысячу раз мельче. Не встречающиеся у других грибов и не имеющие иной цели, кроме как быть съеденными, эти вздутия показывают, что муравьи очень долгое время селекционировали гриб, чтобы он служил едой, так же как крупный виноград и краснощекие яблоки показывают, что многие их поколения культивировались человеческими руками.
Как и в промышленной деятельности человека, такие масштабные действия требуют поддержки широких транспортных и распределительных сетей. В среднем каждая семья листорезов поддерживает систему дорог длиной 267 метров в каждый момент времени, что требует постройки 2,7 километра дорог в течение года. Такой объем строительства требует 11 000 муравье-дней труда, в течение которых рабочие тратят энергию, получаемую от 8000 принесенных листьев. Кажется, что это много, но, поскольку рабочая сила у листорезов больше, чем количество людей, построивших египетские пирамиды, то у семьи муравьев уходит меньше дня на добывание количества листьев, нужных для обеспечения строительства дорог в течение года
[430].
В начале 1990-х я наткнулся на несколько первоклассных дорожных систем листорезов в Парагвае, когда вместе с компаньоном продвигался через Гран-Чако, пампасы, где болота перемежаются с жаркими сухими участками. На градуснике было 52 °C, и жара стала невыносимой – в буквальном смысле: на второй день мой друг впал в кататоническое состояние и полчаса тупо смотрел в пространство, прежде чем я смог привести его в чувство. Мы приехали на поиски Atta vollenweideri, которые способны выкопать больше кубометров земли, чем помещается в средней нью-йоркской квартире
[431]. Их гнезда с кругами выкопанного светлого песка, по нескольку метров в поперечнике, видимые до горизонта, испускали фуражировочные дороги шириной в человеческую стопу и более 70 метров длиной, ведущие к предпочитаемой этим видом траве, которую муравьи нарезают на длинные линейные сегменты. Спустя несколько дней я имел случай осмотреть ту местность с низко летящего самолета. Сообщества листорезов напоминали карту хайвеев человеческих городских агломераций; на самом деле, согласно исследованиям, у некоторых видов листорезов есть даже кольцевые дороги, окружающие их мегаполисы.
Транспортная система листорезов сочетает сохраняющиеся долгое время фуражировочные дороги с более слабыми боковыми тропами возле их дальнего конца, откуда муравьи разбредаются для фуражирования
[432]. У видов, фуражирующих в кронах деревьев, каждая боковая тропа держится несколько дней и за это время становится длиннее, потому что по мере уборки листвы нехватка места для опоздавших муравьев вынуждает их продвигаться наружу для разведки других связанных между собой лиан и веток
[433]. Эти временные выросты часто приводят к тому, что раскладка троп семьи напоминает двумерный рисунок куста или дерева со стабильным стволом и более эфемерными ветвями. Ветвящаяся структура отражает состояние местных ресурсов – наличие или отсутствие их. Каждый поворот стебля лианы, например, отражает его реакцию на изменения света и опоры, вызванные появлением и исчезновением растений вокруг него. Расположение и архитектура троп муравьев прописаны аналогично.
Параллели между дорожной системой муравьев и строением растений легче всего заметить у клоновых растений вроде плюща, распространяющихся по поверхностям с разумностью муравьиного сверхорганизма
[434]. Иногда плющ использует то, что называется партизанской стратегией, выпуская длинные неветвящиеся стебли, которые быстро (для растения) проходят участки, бедные ресурсами, – например, затененное место, – с минимальными вложениями в развитие растительной ткани и поиски ресурса. Выйдя на солнечное пятно, плющ переходит к строевой стратегии, прочесывая субстрат, отращивая больше веток и коротких стеблей. Он способен даже ощущать соседние растения (по сдвигу длины волны света, отражающегося от их листвы) и поэтому может расти в сторону от соперников.
