Хорошее освещение, богатая почва и чистый просвет в пологе леса – условия при гнезде листорезов были бы идеальными для сеянцев растений, кроме того очевидного факта, что муравьи обдирают всю растительность на своих курганах, убивая растения помельче
[515]. Но как кончина дерева создает пространство для пионерных растений, так же и смерть семьи Atta создает условия для новой растительной жизни. За свою жизнь дерево Miconia argentea, например, теряет огромную массу листьев из-за листорезов, но муравьи уносят его семена в гнездо, где удаляют на подкормку сада всю фруктовую часть
[516]. Затем листорезы выбрасывают семена на свою удобренную помойку, где их не съедят, и они могут там находиться в спящем состоянии до самой смерти семьи. Муравьи-листорезы могут поднимать и носить лишь маленькие семена, которые чаще всего производят пионерные деревья. Таким образом, растения, вырастающие на месте погибшего гнезда, скорее всего, будут принадлежать к видам, подходящим для следующих поколений Atta.
У деревьев меньше шансов прорасти на умирающих гнездах тех видов Atta, которые убирают свой мусор, в том числе семена, глубоко под землю. И все же мне нравится думать, что эти листорезы тоже помогают воспроизводству некоторых потребляемых ими растений. Во время тропических ливней многие трофеи, в том числе семена, выбивает из челюстей возвращающихся домой муравьев. На другой стороне планеты, далеко от мест, где живут листорезы, на острове Борнео, я наблюдал людей из племени даяков, шедших по своим традиционным тропам, поедающих лесные фрукты и разбрасывающих косточки. Как Джонни Яблочное Семечко, муравьи и люди могут непреднамеренно сеять любимые деревья вдоль любимых тропинок.
Брошены ли семена у тропы или выкинуты вместе с мусором, но только малая часть их, перемещаемых листорезами, укореняется независимо от вида растения. Но постоянная потеря листвы, цветов, фруктов и семян – данность для деревьев, у которых в среднем один потомок за вековую жизнь доживет до зрелого возраста. Для таких растений, как Miconia argentea, следовательно, потеря листвы в пользу листорезов может быть небольшой платой за размножение. В конце концов, в природе и жизни не бывает бесплатных отношений: любовные истории у людей требуют времени и энергии, а то и семейного консультирования. Сходным образом «муравьиные растения» и их резидентные муравьи образуют альянсы, выгодные обеим сторонам, даже если услуги растения по предоставлению еды и жилья очень дорого обходятся самому растению
[517]. Как мы видели у листорезов и их грибов, в дипломатических происках природы нет черного и белого, добра и зла. Есть преимущества в том, чтобы спать с врагом.
Первые грибоводы
Хотя начальные этапы выращивания грибов муравьями потеряны для истории, генетические исследования выявили много подробностей об эволюции их сельского хозяйства. Предок листорезов, впервые завязавший отношения с грибом, почти наверняка был неряшливым видом, жившим в плесневеющей подстилке тропического дождевого леса около 50 млн лет назад. Такие муравьи-кроманьонцы собирали мусор, и сегодня их привычки продолжают неприметные родственники листорезов, известные как примитивные, или низшие, аттовые
[518]. Эти муравьи Нового Света – их 180 видов – растят грибы не на листве, а на таких обычных пищевых источниках грибов, как влажный органический мусор и помет других насекомых
[519]. Их методы ведения сельского хозяйства не требуют сложного разделения труда. Семьи примитивных аттовых муравьев малы, просто организованы и такие замкнутые, что муравьи при угрозе сворачиваются в клубочек и притворяются мертвыми, а не сражаются; их грибы практически неотличимы от диких видов и могут легко вернуться к независимому существованию.
Этот способ выращивания грибов был единственной формой земледелия в мире муравьев в течение 30 млн лет, пока один из видов не вырастил гриб с улучшенными съедобными кончиками, одомашнив его до такой степени, что перспективы произрастания этого гриба в дикой природе стали маловероятными, если не почти нулевыми. От этого вида пошли дальнейшие новшества. Некоторые муравьи начали выращивать сферическую дрожжевую версию того же гриба; другие полностью переключились на другой вид грибка. Потомки этих двух групп и их уникальные грибы живут и сегодня.
Срезание свежих листьев было третьим, самым феноменально успешным из этих эволюционных экспериментов, в котором использовались неограниченные запасы растительного вещества тропиков, обильный источник прочных тканей, обычно недоступных для муравьев. Листорезы возникли в период от 8 до 12 млн лет назад, когда в Южной Америке была долгая засуха
[520]. Травянистые ландшафты расширялись, а дождевые леса сокращались. Как насекомая версия ранних гоминид, вышедших из леса, чтобы ходить на двух ногах в расширяющихся саваннах Африки, листорезы могли стартовать в степных сообществах благодаря новонайденному изобилию травянистых растений, предлагаемых местоообитанием. Как многие культивируемые людьми сельскохозяйственные растения, гриб под присмотром муравьев особенно хорошо рос вне места своего происхождения, в ситуациях, когда его лесные предки не выжили бы
[521]. Много позже листорезы вернулись в леса, но сегодня даже и там предпочитают относительно открытые и уже поврежденные места. Сводя леса под сельское хозяйство, люди вернули старые добрые саванные времена для многих листорезов.
