– Неужели?
Купец решил, что Тони прогибается – и рванулся давить на жалость.
– Ритана, поймите! Я ж его мать любил! Всю свою жизнь! Ну, не получилось у меня как следует Ромку воспитать, но мальчик он хороший! А я из него дурь выбью! Заречется! Закается!
Тони молча слушала.
Да, конечно. Он был неправ, он хороший, он просто оступился… сколько раз можно это повторять? В деревне по соседству был мужчина, который постоянно лупил свою жену. А она его оправдывала.
Он хороший, он устал, его довели, он просто выпил…
Однажды он ее убил. И дети остались сиротами, потому что негодяя повесили. А если бы его жена не оправдывала подонка? Если бы – сразу его посадила?
Долорес на эту тему высказалась жестко: сама, дура, погибла, и детям ее плохо, и родителям, и мужику. А так, получи он вовремя по морде и пойми, что другому человеку тоже больно бывает, глядишь, и иначе бы сложилось!
Кто-то, может, и погибнет. И Тони подозревала, что Роман не переживет каторгу.
Но будет лучше, если он окажется на свободе?
Разумеется, он преисполнится благодати и не кинется мстить. Правда?
Правда же?
– Сеньор Мондиго, я могу с вами договориться. Вы знаете о моей фамилии?
– Да, ритана.
– Я обещаю, что не буду проклинать Романа. Так и быть. Взамен вы заплатите Рите две тысячи песет. Положите их в банк на указанный счет и не будете портить ей жизнь. И тысячу Аните. Роман поедет на каторгу, но заметьте, живой, здоровый – и без проклятий.
Мондиго заскрипел зубами.
– Ритана, вы…
– Я.
– Вы… вы его убьете!
– Я – нет. Возможно, его убьют в тюрьме или на каторге, но на моих руках его крови не будет. А вот моя на его руках могла быть. Я не прощаю врагов, сеньор.
Сеньор побагровел. Тони смотрела спокойно.
Да, видно, что они с Романом родственники. Сынок – копия папаши, просто папочка к старости располнел, обрюзг и выглядит отвратительно. А сынок ничего так… пока.
На каторге у него найдутся поклонники!
– Ритана, подумайте!
Выслушивать кучу благоглупостей Тони не собиралась. И решительно подняла руку.
– Сеньор, еще одна попытка – и я сообщу о вас в полицию. Это первое. Вы сейчас уйдете отсюда – это второе. Не будете надоедать Рите своими визитами – третье. И переведете деньги, куда она скажет – четвертое.
– Может, и вам тоже денег перевести?
– Мне не требуется от вас ничего. Мне ваш сын не причинил физического вреда, в противном случае наш разговор не состоялся бы. Надеюсь, вы в курсе, что стихийный выброс силы, даже у некроманта, не является подсудным?
Намек был понят.
Именно, что стихийный выброс силы.
Если Тони специально пойдет и целенаправленно проклянет Романа – ее за это могут привлечь к ответственности. Так поступать нельзя.
А вот если девушку доведут, и она в сердцах что-то ляпнет…
Никакой ответственности за это не предусмотрено. Но случаи бывали самые разные.
К примеру, один из некромантов, застав со своей женой любовника, рявкнул: чтоб у тебя поотсыхало! Под корень!
Так что вы думаете?
И десятидневья не прошло! Несчастного кто-то так «удачно» толкнул, что мужчина оказался под конскими копытами. И наступила ему лошадь… да, именно туда.
Восстановлению не подлежало. Даже с магией.
Таких случаев Мондиго мог припомнить множество. И связываться с некромантом…
Казалось бы – девчонка!
Но…
– Ритана сколько вы хотите?
– За что?
– За прощение моего оболтуса.
– Я уже сказала – мне его не за что прощать.
– А если было бы?
– Сеньор, я бедна, но не сошла с ума, – отрезала Тони. – Верьте, на каторге вашему сыну будет лучше. Особенно если вы заплатите, кому надо.
Мондиго посмотрел на нее бешеными от злости глазами – и вылетел из палаты. Дверью на прощание так хлопнул, что та на одной петле повисла.
– Хам, – подвела итог Тони. – Быдло.
В палате раздались медленные аплодисменты. Лежащая на соседней койке сеньора хлопала в ладоши.
– Браво, нинья!
Тони встала и раскланялась.
Рита помотала головой.
– Ри… Тони, мне ничего не нужно! От него – ничего!
– Цыц! – не удержалась второй раз ритана Лассара. – Ты мне сама рассказывала, что у тебя четверо младших!
– Ну да…
– И мать прачкой работает!
– Ритана…
– Отец рыбу ловит, мать стирает, а тебе деньги у подонка зазорно взять?! Чай, не обеднеет, а тебе он действительно должен!
– Как-то это…
– Не за прощение. За то, что своего сына подонком воспитал!
Рита колебалась недолго, да и махнула рукой. Все верно, и о родителях, и о младших… деньги им потребуются.
Мать может стирку оставить, отец взнос в артель заплатит, сейчас-то он на своей лодке ходит, на свой страх и риск. А в артели – дело другое. Но туда поди, попади!
Нужно вступительный взнос оплатить, и за лодку деньги отдать, а где столько наберешь? Сейчас они смогут…
– Спасибо вам, ритана.
Тони улыбнулась, наклонилась и поцеловала Риту в щеку.
– Выздоравливай, подруга.
– Я отдарюсь. Правда…
Тони качнула головой.
Вот как так получается? Тот же Мондиго богат, но такая скотина! А у Риты ни сантимо за душой, но благородства на шестерых хватит. И ведь будет считать себя должницей… нет! Так дело не пойдет!
Долг некроманту – не лучшее дело, а вот если…
– Рита, ты же говорила, твой отец рыбачит?
– Да.
– А можно мне с ним поговорить? Если узнаю то, что мне интересно, считай, ты с лихвой расплатилась!
Рита закивала.
– Конечно! Только я…
– Цену я сама назначаю, – погрозила пальцем Тони. – Я поговорила, со мной поговорят – справедливо?
– Да.
– Тогда говори, где твоего отца найти – и я пошла. Дел еще много…
– Рыбная слободка. Спросите Педро-четырехпалого, всяк дорогу покажет, – улыбнулась Рита.
Палец ее отец потерял еще в детстве. Попал рукой между веслом и бортом, ну и размозжило…
– Спасибо.
Тони попрощалась и вышла из больницы. Мобиля радом уже не было.
