Вот теперь, впервые за всю игру, телом овладевает настоящее волнение.
— Вареник, блядь…
— Не подгоняй меня!
— Да ты издеваешься!
— Нет же! Я думаю!
— Хватит думать. Срывай уже чеку. Сама обещала, что будем взрывать, — припоминает мои же слова. — Погнали.
— Если я тебя увижу, могу рефлекторно спустить курок, — шиплю, злясь на то, что он вызывает у меня столько эмоций, когда я должна быть спокойна.
Самое время сосредоточиться. Но нет же, надо было остаться именно с ним!
— Потом это обсудим, — заверяет едким тоном. И добавляет как-то двусмысленно: — Кто кого снимет…
— Ладно! — выкрикиваю, устав нервничать. — Я согласна. Идем.
— Молоток, Центурион! Слушай, дальше, — напрягаюсь, когда он это говорит.
— Ты же не ждешь, что я позволю тебе сейчас командовать?
— Кто-то должен быть главным. И этот кто-то точно не ты, — прямо заявляет Бойко.
— Нет, я все-таки пристрелю тебя… — шиплю в микрофон, выбираясь из укрытия.
— Побереги патроны.
— У меня их дофига!
— Отлично, потому что у меня, благодаря кому-то, постоянно, блядь, заканчиваются, — сообщает Кирилл с упреком.
— Когда ты поймешь, что я здесь абсолютно ни при чем? — вспылив, раздраженно выдыхаю я. — Сброс очков и напряг с запасами у тебя возник, потому что ты получил по заслугам за свои жестокие выходки!
— Так, давай не сейчас, Сейлор Мун, блядь. Не взрывай меня, иначе и я раздам последние патроны, как только тебя увижу.
— Вперед!
— Центурион… — как же бесит этот тон, которым он смеет меня предостерегать. — Ты близко? Войдем на этаж вместе, но ты должна будешь меня прикрыть, чтобы я добрался до оружейной.
Шумно выдыхаю, прежде чем ответить.
— Я поднимаюсь по восточной лестнице.
— Жду.
Когда я выхожу на этаж и вижу рядового солдата, ничем не отличающегося от сотни других в этой игре, сердце отчего-то расходится, как ненормальное.
— Классные сиськи, Центурион, — слышу, что, делая этот сомнительный комплимент моему персонажу, Бойко смеется.
К щекам тотчас приливает кровь. Хорошо, что в реальности меня никто не видит. Потому что… Я вдруг улыбаюсь его тупому юмору. Наверное, из-за того, что злобы в нем нет. Смех Кирилла какой-то непривычно настоящий, волнующе игривый и необычайно теплый. Внутри меня просыпается та самая жар-птица. Сегодня она не только машет крыльями, но еще и пускает мыльные пузыри.
Чертовщина какая-то, ей-Богу…
Едва сдерживаю смех, когда отвечаю:
— Я работала на них целый год.
Кирилл снова смеется. Понимает, о чем я. Чтобы улучшить внешний вид и навыки своего персонажа, нужно копить очки со всех турниров.
— Неужели ты спустила состояние на виртуальные сиськи? Зачем?
— Так мне хотелось!
— Кхм… У тебя и свои классные, — выдает неожиданно каким-то хриплым тоном.
Я замираю, забывая, где нахожусь. Не могу придумать, как реагировать. Зачем он это сказал? Одно дело — обсуждать персонажа, его внешний вид — это как прокачка, и совсем другое — переключаться на реальность.
— Эм…
Благо в это мгновение на нас налетают солдаты-боты, и мы расходимся в разные стороны, чтобы отстреливаться.
— У меня три патрона, — сообщает Бойко уже серьезным тоном. — Прикроешь?
— Прикрою… Только карта показывает, что оружейная комната почти посередине этажа. Как ты дальше?
Боже… Так говорю, будто меня это волнует.
— Справлюсь… Думаю… Я выхожу.
Мое дыхание заметно учащается. Вижу, как персонаж Кира выбирается из укрытия и прокатывается по полу комнаты. Я прицеливаюсь и убираю всех ботов, которые поворачиваются к нему. Утрачиваю связь с реальностью. Сейчас мне кажется, что мы физически там находимся. Такое погружение в игровой мир случается очень редко. У меня, наверное, впервые.
— Центурион? — дыхание Кирилла тоже кажется учащенным.
— Да?
— Я уйду, бросай гранату. Слышишь?
— Да.
Забываю о том, что не собиралась подчиняться его командам. Как только солдат с красным номером «337» скрывается из вида, приседаю и выкатываю гранату. Даже виртуальный взрыв сейчас пронимает сильнее, чем когда-либо.
— Кир? — зову в микрофон. — Кир? Ты как?
Мало мне гипнотизировать его значок, хочу услышать голос.
— Порядок. Я в оружейной. Заправляюсь. Там это… В четвертом зале кто-то есть. Перед этим чисто. Выйду тебе навстречу сейчас.
— Хорошо. Я уже бегу.
Сердце кое-как успокаивается, только когда снова встречаемся. Теперь Кир меня прикрывает, пока я перебираюсь через коридор к нему. Отстреливаемся вместе и, перебросившись парой фраз, бежим дальше.
Работаем слаженно. Впервые понимаем друг друга буквально с полуслова. Кажется, будто всю жизнь в одной команде сражались.
— Центурион… В сторону уходи.
— Ага… Справа, Кир! Осторожно!
— Лежи!
— Все уже?
— Идем…
— Кир? — только его имени и вопросительной интонации хватает, чтобы он понял, что я дальше хочу сделать.
— Давай, — дает добро, и я выбегаю из укрытия, чтобы выманить ботов.
Когда прыгаю за сваленную на пол балку, Кир половину уже отстреливает. Быстро справляемся с остальными и, наконец, направляемся в главный зал. Там на удивление совсем мало ботов-охранников оказывается. Справляемся и с ними.
Застываем перед рычагом, который должен провернуть один из нас, чтобы выбросить с внешней стороны флаг своей команды.
— Центурион? — зовет Кир тише, чем до этого.
Я лишь откашливаюсь.
— Вареник…
Ничего сказать не могу.
И тогда Бойко, точнее его персонаж, направляет на меня винтовку. На автомате вскидываю свои пистолеты. Держу его на прицеле, а он меня. Слушаю его дыхание и сама дышу все чаще.
— Ты же не выстрелишь мне в рожу? — выдыхает Кир отрывисто. — Я тебя…
Не знаю, что он хочет сказать, потому что… Я вдруг очень боюсь того, что выстрелит он. Будто это и правда не просто игра. Нет, не просто… Я зажмуриваюсь и стреляю.
28
Даже такие милые зверушки, как ты, могут снести башню.
Блядь, только такие и могут…
© Кирилл Бойко
Мало того, что Чара как-то тупо вылетел из игры, будто умышленно самоубился, так еще свезло остаться один на один с Любомировой. То, что она единственная из всех добралась до третьего этажа, само по себе впечатляет. Возможно, пришло время признать, что Центурион рубит в игре круче, чем все, с кем мне приходилось сталкиваться?
