Спустя несколько минут после того как мысли упорядочились и перестали подстреленными ланями скакать с одной темы на другую, все мои думы свелись к родным. Мой отец имел адвокатскую практику в Дублине, а мама являлась классической домохозяйкой, наводившей уют в доме к приходу любимого супруга. Мне всегда больше нравилось жить у бабушки в пригороде, потому после окончания Национального колледжа искусства и дизайна, выдержав небольшую битву, я все же смогла этого добиться.
Переехала в старый дом бабушки, где проводила так много времени в детстве, на первом этаже открыла собственное ателье, и дела потихоньку пошли в гору.
Я была счастливым человеком без финансовых проблем. Отец всегда меня поддерживал, так что я совершенно спокойно перешла с родительского обеспечения на собственное. Сначала весьма скромное, но после, с ростом числа заказов, я смогла нанять несколько швей и сама занималась только разработкой моделей или вышивкой. Ну и паре старых клиентов до сих пор не отказывала в индивидуальном пошиве.
Это я к чему… сколько я уже дней тут?
Ушла из дома, кажется, в пятницу. К счастью, впереди выходные — или они уже прошли? В любом случае рано или поздно мои работницы все же окажутся в мастерской и увидят, что меня там нет. Вдобавок вряд ли зачаровавший меня король позаботился о том, чтобы его пряха выключила дома свет, проверила газ и обязательно закрыла двери. То есть все нараспашку…
Нужно уточнить у кого-то из дивных, как идет время в человеческом мире? Кэйворрейн уверял, что я пропущу совсем немного, но нужно же узнать, сколько именно.
Зачем напрасно тревожить родителей?
В комнате повеяло прохладой, и, повернув голову, я заметила, как соткавшийся из воздуха Тау собирает посуду со стола. Он ловко управлялся сразу с несколькими блюдами одновременно, и я даже залюбовалась этой непринужденной магией уборки. А потом встревоженно вскрикнула, так как высокая пирамида из нагроможденных одна на другую тарелок вдруг угрожающе зашаталась и начала крениться влево.
Вихрем слетев с постели, я удержала эту пизанскую башню от крушения.
— Госпожа! — шелестом снежинок прозвучал голос духа. — Моя добрая госпожа, вы так…
— Всегда можно сказать “спасибо за помощь”, — прервала я очередной поток весьма смущающих меня дифирамбов.
— Спасибо, огромное спасибо, о прекраснейшая из прях!
И ведь не поспоришь, кстати. Если учитывать, что остальные пряхи паукообразные, — я смело могу претендовать на звание “мисс прялка” энного года.
— Как закончишь, вернись пожалуйста, у меня есть несколько вопросов.
Дух тотчас испарился вместе со своей ношей. А вернулся уже с подносом, на котором стоял изящный чайничек. Из его носика поднималась ароматная струйка пара, а рядом стояло блюдечко с несколькими пирожными.
— Я взял на себя смелость… — Мне поднесли чашечку. — Прошу. Какие у госпожи будут вопросы?
И все же, оказывается, это мальчик, а не девочка.
— Ты можешь называть меня по имени? — тотчас поинтересовалась я.
Современному человеку вообще сложно, если его долго именуют как средневековую барышню.
— Конечно, госпожа Элла!
Ы-ы-ы…
— А без госпожи?
На меня уставились с таким ужасом, словно я предложила не перейти на более личное общение, а продать все секреты Неблагого Двора скопом, а после публично в этом признаться.
— Ясно, — я даже не стала дожидаться ответа. — Тогда, Тау, ты можешь принести мне все для рукоделия? Из моего дома.
— Милостивая леди, я могу принести только ваши ткани, но не вижу в этом смысла. Они, конечно, хороши… для людских. Но вы при Неблагом Дворе, вы пряха короля, и к вашим услугам самые роскошные полотна. От шелка, что сплетали из лунных нитей, переплетая их с солнечными, до гвиллионского бархата, созданного из подземного мха.
— А набор для рукоделия? — продолжала упорствовать я, не желая расставаться с мечтой обзавестись дополнительными иголками. — Видишь ли, я все же мастер и мне комфортнее работать своими инструментами.
Ну же, миленький, скажи, что сможешь!
Мне очень не хватает стратегического запаса стали. Тут столько противных дивных — страх! Буду грозить им иголочками.
— Леди Элла, они же из железа. — На меня вновь смотрели ясным взором. — Но здесь к вашим услугам самые острые, самые искусные иглы. Из кости висконской паучихи. Ее убила лично королева Мэб, так как количество разрешенных жертв было превышено. Иглы вышли чудесные, они даже сами шьют…
— Эм… нет, спасибо.
— Тогда серебряные! — Тау взвился под потолок, и совершил несколько кульбитов, воодушевленно рассказывая о волшебных инструментах. — Их купали в зачарованных источниках, а закаляли в белом пламени.
— Принеси что-то на свой вкус, — вздохнула я. — И небольшие отрезы разных тканей. Я не знаю ваших, потому хотела бы попробовать их в деле.
Дух умчался исполнять.
Через полчаса я сидела среди вороха разнообразных тканей, и мое сердце заходилось от восторга. Они действительно были прекрасны! Тау говорил, что фейри реально могут поймать предрассветный туман и создать из него вот эту невесомую, словно пуховую пряжу. Притом туман, пойманный в ущельях, отличался от равнинного не только цветом, но и текстурой.
А кружева из морской пены? А органза с напылением из угольной пыли?
Я смотрела, трогала и с каждой минутой понимала, что по сравнению с этим все наши человеческие отрезы — словно грубая дерюга рядом с шелком.
Попросив у Тау стопку бумаг и карандаш, я села за рисование. Эскизы, примеры, плетения… я потерялась в мире воображаемых нарядов на много-много часов. А когда вынырнула, то пол вокруг кровати был усеян листами.
— Чаю? — предупредительно спросил Тау.
Я согласилась, а после отпустила слугу, чтобы без помех прибраться, отдохнуть и приготовиться ко сну. Все же, по идее, Айкен скоро должен прийти стеречь мой сон. Чтобы больше не посягала на его коронованную ягодку-рыбку, хе-хе.
Но я все равно решила надеть другой пижамный комплект из штанов-шаровар и укороченной футболки, открывающей живот и сползающей с одного плеча.
В общем, жду вся такая готовая.
А брауни не идет и не идет! Я уже и зубы почистила, и ткани рассортировала, и рисунки свои чутка подправила, а фейри так и не появился.
Самое паршивое, что чем дальше, тем больше хотелось спать.
Помня, чем закончился предыдущий сладкий сон, я и по комнате ходила, и приседала, и за уши себя щипала, но только утомилась еще больше.
В итоге вырубилась, мысленно проклиная трудоголика Айкена, который где-то там весь в делах и, возможно, даже не помнит, что человеки — существа хрупкие и спят каждую ночь. А в особо стрессовых моментах или обессиленные от потери крови — еще и днем прикорнуть могут.
