А вместо этого я сдуру посмотрела в глаза его величества и утонула в их янтарной глубине.
— Да, о мой король.
Вот же!
— Прими же в знак доброй воли и в качестве защиты. — Кэйворрейн защелкнул на моем запястье возмутительно простенький для царского подарка браслет. — Теперь ты моя пряха.
В голосе фейри уже не было торжественности. Лишь рутинная констатация факта, словно у него таких вот Эллочек каждый год по пять штук приходит. Хотя, возможно, я не так уж далека от истины?
Я вогнала иглу под кожу, чтобы не продолжить кивать как глупая марионетка и, отведя взгляд в сторону от лица фейри, протянула вперед сшитые перчатки и с трудом выговорила:
— Хочу поднести великому королю Зимнего Двора свой подарок.
Красивое лицо сначала слегка вытянулось от удивления, а после застыло. Мертвая тишина, что царила вокруг нас, нарушилась изумленными шепотом, похожим на шелест осенних листьев.
Но он быстро взял себя в руки. В те самые интересные ручки с чрезвычайно длинными пальцами, на которые сейчас и натянул сшитые мною перчатки.
— Впору. Спасибо, моя золотая пряха. Чего ты хочешь попросить взамен?
Но в глазах вопреки ласковому голосу плескалась злость и тревога. Почему-то сейчас я отчетливо это понимала.
И мне было сложно, как же мне было сложно сказать всего две фразы.
— Я прошу свободы. Воли и разума!
Зал дрогнул и закачался, по стенам пошли трещины, а роскошная люстра прямо над нами опасно закачалась. Волшебные существа вокруг уже не стесняясь разговаривали, шипели, рычали и смеялись. А мне приходилось прилагать все больше сил только ради того, чтобы устоять на ногах. В глазах то темнело, то наоборот вспыхивали сразу все цвета радуги. Лишь лицо короля оставалось неизменным в этой круговерти.
И я вдруг четко поняла, что если я сейчас закрою глаза, то потеряю себя. На те самые семь лет.
А он все тянул и тянул, все молчал и молчал. А меня гнуло к земле, и я словно ощущала, что рук уже не две, а больше, много больше… восемь? Восемь лап?
И я была счастлива, если это доставит радость моему господину. Пряха — сделает все для радости хозяина.
Железная игла вошла еще глубже в плоть, и я вяло удивилась тому, что она до сих пор не проткнула ладонь насквозь.
Но этот короткий миг помог мне решительно потребовать:
— Согласно договору, ваше величество! Я прошу того, что причитается мне по праву.
Он скривил красивые губы и сказал:
— Да будет так. Золотой пряхе по имени Элла даруется воля и свобода на всей территории Зимнего Двора. Да будет так!
Облегчение затопило меня подобно океанской волне, и я с чистой совестью потеряла сознание.
Глава 2
О правах и обязанностях королевской пряхи
Как правило, попавший в сложную ситуацию человек, придя в себя, некоторое время уверен, что он дома, а все случившееся было просто дурным сном. Жаль, но со мной это правило не сработало.
Потому, очнувшись, я открыла глаза мгновенно, не пытаясь себя ни в чем убеждать и отлично все помня. Вот только охватившее меня облегчение резко понизило градус. Воля волей, свобода свободой — но я согласилась прожить семь лет у фейри. Причем в Неблагом Дворе. И то, что согласие дала, будучи практически под гипнозом, совершенно ничего не меняет.
Но надо как-то жить эти семь лет. Желательно в приличных условиях, которых, кстати, мне никто не обещал…
Так. Лежу на чем-то достаточно мягком, но вокруг темно. Только свечка горит в паре метров, выхватывая из тьмы собственный канделябр и стол вокруг себя… Явно стол, причем далеко не новый и уж точно не королевский: потрескавшаяся деревянная поверхность. Странно же. Тем более что канделябр очень красивый, в форме изогнутого цветочного стебля, а свечка вставлена в бутон.
Круг света колыхнулся и поплыл ко мне, переползая на того, кто взял свечу. Морщинистое, довольно уродливое лицо, глубоко утопленные раскосые глазки, а на руке, державшей канделябр, — семь пальцев!
— Очнулась? — не слишком вежливо спросил обладатель свечи. — Так вставай! Дело не ждет.
— Какое дело? — спросила я, садясь. — И не могли бы вы включить свет?
— Зачем?
— Без света не встану, — решительно сообщила я. Мало ли? Вдруг под ногами болото или провал в неведомые подземелья? Всего можно ожидать…
Недовольное фырканье, скрипучий щелчок — и под невысоким потолком разгорелась люстра. Ну как разгорелась… Тускловата, на самом деле. Да и не совсем люстра, так, два рожка с мерцающими шариками вместо лампочек.
Я огляделась.
Ни следа стрельчатых сводов и каменных стен. Крохотная комната, каморка даже, без окон, с простейшей мебелью: стол, стул, комод и узкая кровать, на которой я и сижу. То есть не дворец… Ну и славно. Встречаться с королем и опять колоть себе руку, чтобы не попасть под его чары, не было ни малейшего желания. Хотя зачем ему меня чаровать? Я уже пряха, что бы это ни значило.
Маленький человечек, стоящий почти рядом, отшагнул к столу и снова поставил на него свечку. Совсем маленький — наверное, мне по пояс. Жесткие даже на вид, похожие на проволоку волосы, сапожки с загнутыми носами, ярко расшитый камзольчик… Не человек.
— Кто ты?
— Ты можешь называть меня Айкен Драм, — слегка напыщенно ответил… брауни. Да, точно брауни.
«На нем колпак из творога, его звали Айкен Драм…» — мгновенно вспомнился детский стишок. И я задала глупый вопрос:
— А где ваш колпак?
— Поначитаются дряни всякой… — процедил себе под нос брауни. — Нечего рассиживаться, пора за работу!
— Прясть? — невесело предположила я.
— Ну а чего еще?
— Но король даровал мне волю и свободу.
— Свободный разум он даровал, — неласково уточнил недорослик. — И волю передвижения на территории своего Двора. Это не значит, что ты перестала быть пряхой, смертная.
Логично.
— Вот еда, — продолжал Айкен Драм. — Быстро ешь, и я отведу тебя в мастерскую. Пряха должна прясть.
— Каждый день?
— Все пряхи прядут каждый день. Что им еще делать-то!
Отличненько…
— Но у меня есть воля, — попыталась я.
— И что? Радуйся.
Действительно. Пока надо радоваться.
Я пожала плечами, решив временно отложить разборки, и подошла к столу.
М-да… Глиняная мисочка с какой-то кашей, деревянная ложка и глиняная же кружка. Из кружки пахло травой — довольно мерзко, да и вообще я не люблю травяные настои и даже чаи. Грустно. Ой, как грустно…
