— А ты не знаешь? — настолько искренне удивилась троллиха, словно я спросила, почему солнце встает на востоке, да еще и каждый день.
— Я человек, — развела руками в ответ. — У нас другие боги, и их много. Предания о фейри уже настолько ушли вглубь веков, что про это знают лишь те, кто посвящает свою жизнь мифам и легендам.
— Хм-м-м… ну хорошо. На заре веков, из первозданной силы родились стихии, часть из которых после обрела разум, и создали новую жизнь по своему образу и подобию. Мы — племена богини Дану.
— По образу и подобию? — Я озадаченно нахмурилась. — Но, Тарна, вы же очень разные! Да взять вот тебя и… да, например, пикси!
— По образу и подобию созданы первые. Туате-де-данан. А мы — плод их фантазии и разгула стихий. Мое племя создано из камня и мха. Пикси — из ветра и солнечных искр. Кельпи — из застойной болотной воды и тины. Что еще ты хочешь услышать, маленькая смертная?
— А фоморы? — спросила я и оценивающе поглядела на половину пирожка в руке, прикидывая, смогу ли я осилить или лучше позорно отложить.
— Ох! — Троллиха сделала странный знак, словно беду отводящий, и тихо сказала: — Не поминай всуе, девочка.
Да?.. А король только так ими матерится!
— А почему? — Тут важно было изобразить максимальный наивняк во взгляде, и я вполне справилась.
— Потому что говорят, что с пропажей Полуночных Плетущих путы на вратах все слабее и слабее — Сумрачный выкладывается, но справляется с трудом. В страхе мы, Элла. Еще свежа память о последней войне с детьми Домну. Фоморы прошли по стране огнем и мечом.
Ага. Вот и появились подробности о сохранении мироздания.
Кэйр действительно зашивается. В прямом смысле.
— А Домну — это тоже богиня?
— Да, человеческое дитя. Домну — Бездна.
М-да, звучит жутковато. Если фейри — это силы добра, то каковы же силы зла в лице фоморов? Или с таким добром и зла не надо, а потому детишек Домну и заперли невесть где… И это невесть что держит король.
И к долгу Кэйворрейна уже не получается относиться с легкомысленной насмешкой. Хоть действительно бери и влюбляйся…
Никогда еще от ветреной женской натуры не зависело так много!
Пока я размышляла о великих целях, умница Тарна продолжала повествование. И шум на кухне постепенно стихал, к нам подходили все новые и новые фейри. Кто-то притаскивал лавки, другие садились прямо на пол и завороженно слушали троллиху.
Она прекрасно рассказывала древние сказки. Именно так, как это нужно. То понижала голос до вкрадчивого шепота, когда повествовала о том, как народ за народом приходил на земли Ирландии и превращал ее скалы в плодородные равнины, насыщая новорожденные озера проложенными реками. То гремела под каменными сводами, рассказывая о кровавых схватках туате-де-данан с фоморами и последней битве при Мак-Туиред, после которой разбитых врагов загнали обратно в Бездну и запечатали ее.
Уже под конец я заметила на стоявшей поодаль лавке задумчивого Айкена. Брауни, подпирая кулачком щеку, слушал о доблести древних.
— Вот так-то, дитя человеческое, — протянула троллиха, ласково потрепав меня по волосам. — Понравились тебе сказания?
— Это просто чудесно, — кивнула я, все еще пребывая не здесь и не сейчас. Словно вокруг гремели битвы и совершались подвиги, а я незримо за ними наблюдала…
— Приходи. На кухне тебя никто не обидит ни словом ни делом, не будь я Тарна Большой Зуб!
Повариха обвела свою вотчину тяжелым взглядом и, схватив свою тяжелую поварешку, встала. Потянулась и, указав черпаком на брауни, сказала:
— Пришел Айкен Драм. Ты же с ним хотела говорить?
— Да, спасибо!
Мне помогли слезть с огромного стула, и, поблагодарив хозяйку кухни за вкусную еду и чудесный рассказ, я подошла к Айкену. Тот теребил край своего камзольчика семипалыми ладошками и выглядел очень уставшим.
После сказок и так не хотелось ругаться, а глядя на замученного фейри, вообще передумала.
— Здравствуй, — приветливо кивнула я. — Я бы хотела с тобой поговорить.
— Пойдем, — со вздохом ответил брауни, соскочил с лавки и поманил меня за собой. — Мне еще надо спуститься на псарни и проверить, готовы ли гончие. Составишь компанию?
Судя по всему, мне протянули руку мира.
И да, я ее приняла. Потому что после столь теплой и искренней троллихи поняла, что очень устала от отторжения и холода.
— С удовольствием!
Коридоры замка гладко ложились под ноги. И, что особенно удивляло, даже были строго горизонтальными, разнообразив нашу дорогу всего лишь парочкой кривых лестниц.
— Что хотела? — буркнул брауни, семеня рядом со мной и неведомым образом не отставая, хотя я двигалась нормальным прогулочным шагом.
— Сказать, что я расстроена твоими действиями, — ровно отозвалась я. — Я все понимаю, даже то, что ты меня напугал теми тварями… Но подливать успокаивающие травки в конских количествах — это слишком. Я бы не хотела опускаться до того, чтобы требовать от короля наказать тебя.
— Наказать?! Из-за тебя?!
— Из-за того, что ты нарушаешь его волю, — невозмутимо поправила я в ответ.
— Да я только его приказам и следую! Кручусь, как пикси среди сада с переспелыми персиками! Спать не успеваю, все ради его величества!
— Но он оставил мне свободу, а ты ее ограничиваешь. Получается нарушение.
Брауни замолк. С этой стороны он свое поведение явно не рассматривал.
— Я тебя даже понимаю, — повторилась я. — Его величество только-только взошел на престол, и у него много забот. А тут новая пряха, да еще и не сидит в одном месте с остальными. Надо опекать, внимание уделять… хочется минимизировать беспокойство для правителя.
— Складно говоришь, Элла Мак-Ринон. Но если понимаешь, то почему ты в каждой винной бочке затычка?
— Потому что я не вещь, Айкен. Передо мной был весь мой огромный человеческий мир. Было любимое дело. А сейчас я оказалась в положении не то служанки, не то рабыни. Иметь свое мнение разрешено лишь по чужой команде. Поставь себя на мое место?
Брауни бросил на меня взгляд из-под кустистых бровей, нахмурился, но все же спросил:
— И что предлагаешь?
— Мне тут жить семь лет. Для человека это очень много. Я не хочу быть пленницей, я хочу быть полноценным жителем этого холма. Приставь ко мне сопровождающего, чтобы я смогла гулять. Пусть покажут замок и его окрестности. И не пои меня больше всякой гадостью, Айкен Драм! Иначе, ей-богу, я повторю шуточки фейри из сказок! Найду твою комнату и зашью всю одежду!
Брауни расхохотался, притом так искренне, заливисто, что даже остановился и, склонившись, похлопывал себя по ногам.
— Зашьешь… ой не могу! Шутница, ты, смертная!
