Воспользовавшись внезапным весельем Айкена, я решила задать весьма важный для меня вопрос:
— Кстати, про шитье. Почему брауни в легендах так реагировали на подаренную одежду?
— Во-первых, смертным казалось, что мы плохо одеты. На самом деле они видели то, что хотели видеть. Во-вторых, ты знаешь, что нам шили? Менять свои вещи на плохие? Вот еще! Ну и подарок — это всегда подарок, Элла. Если примешь — должен что-то дать взамен. А люди, как ты понимаешь, ответным порткам были не рады.
— А что, если это не подарок, а знак примирения? — вкрадчиво завела я. — Зайди ко мне завтра — снимем мерки, и пошью тебе такой костюмчик, что все местные обзавидуются.
Было видно, что брауни колеблется. Пристально смотрит на меня, а после на чуть неровную строчку на рукаве своего камзольчика. Но в конце концов он решился.
— Хм-м-м… добро, если не шутишь. Но вечный договор между людьми и фейри не терпит исключений. Если хорошо сделаешь — в долгу не останусь.
Понимая, что обычаи есть обычаи и давить ни в коем случае не стоит, я протянула ладонь, и фейри, чуть помедлив, осторожно ее пожал.
Не знаю финал это нашего противостояния, или его очередной виток, но разговор прошел продуктивно.
А еще мы по-прежнему шли на улицу! Это ли не чудесно?
Я с интересом осматривала огромный холл, в который мы вышли. Громадный настолько, что дальние стены терялись в дымке, а потолка и вовсе было не видно. Самой яркой деталью холла являлись распахнутые врата. Титанические, в стрельчатом, готическом стиле… а вот за ними был двор. Виднелся отряд всадников, которые расседлывали коней у длинного каменного строения.
Выйдя из ворот, Айкен потянул меня в сторону, и мы обошли двор по краю, не приближаясь к всадникам. Но и отсюда было видно, что это выезд королевского двора. Кэйворрейн в парадном облачении казался древним воином, сошедшим со страниц рассказа Тарны.
Он увидел меня и на миг замер. Мой знакомец ветер взметнул убранные в хвост волосы короля, бросил из-за спины на грудь, хлестнув по серебристым доспехам с черненой чеканкой.
Я видела его так четко, словно он стоял в паре метров, хотя нас разделяло несколько десятков.
Сердце невольно сбилось с ритма, и я замедлила шаг, ощущая тягу… сильную, почти непреодолимую. Мне хотелось, так хотелось уйти от Айкена, что брауни, почуяв неладное, схватил меня за руку и настойчиво потянул за собой.
Мне хотелось приблизиться, встать рядом, заплести длинные черные волосы в косы, отобрать их у игривого ветра…
Это и привело в чувство!
Я стиснула руку Айкена и шепнула:
— Держи меня крепче и веди быстрее. А то мы можем от души порадовать двор сомнительным зрелищем того, как пряха бросается на шею его величеству.
Брауни припустил так, что я с трудом за ним поспевала, даром что длинноногая!
Отпустило меня сразу же после того, как мы влетели на псарню, где поджарые красноухие гончие встретили нас дружным лаем.
— Спасибо! — Пытаясь отдышаться, я прислонилась к стене. — Вот это накрыло, конечно… Но с чего?
— Король вернулся из родного сида. Сейчас он силен. Потому ты и реагируешь.
— Припадал к истокам? Кланялся земле-матушке и силушкой напитывался? — с нервным смешком предположила я и вздрогнула, ощутив влажное прикосновение к ладони.
Опустив взгляд, заметила у своих ног псинку, которая с умильным взглядом обнюхивала мои пальцы. Видимо, даже остаточный запах стряпни Тарны привлекал.
— Вот ты шутишь, а все так и есть, — ворчливо отозвался Айкен. — Королевский сид — подпитывает королевскую силу. А родовой — силу Плетущего. И никогда не думал, что скажу это, но последняя нашему народу нужна гораздо больше.
Я почесала собаку за ухом. Она плюхнулась возле моих сапог и подставила живот.
— Лапочка какая, — умилилась я, присаживаясь и почесывая подставленное розоватое пузико.
— Лапочками гончих королевской охоты еще никто не называл, даже в обличье обыкновенных собак, — недовольно пробурчал брауни.
Интересно, а как же они выглядят на самом деле? Хотя не уверена, что хочу это знать…
Айкен громко топнул ногой по посыпанному опилками полу и позвал:
— Хир! Где ты, фука проклятый?
— Здеся, — грустно донеслось из дальнего угла.
Мы прошли по коридорчику и увидели загон с ощенившейся сукой. Пять щенков копошились возле растянувшейся на подстилке довольной красноухой мамаши, которая лишь приоткрыла глаза при моем приближении. Хвостики торчали антеннками, а сами малыши присосались к мамке и старательно тянули молоко.
Шестого щенка держал на руке странный ушастый брауни. Такая же темная кожа и жесткие даже на вид волосы, как и у Айкена, но уши из-под них торчали настолько большие и несоразмерные, что только диву даешься.
Хир осторожно совал в рот мелкому тряпицу, вымоченную молоком из стоявшего рядом блюдца. Тот слабо сосал.
— Не жилец, — грустно вздохнул Хир, погладил малыша по спинке ладонью с тонкими пальцами и повернулся. — Чегось тебе, Айкен?
— Готова ли свора к охоте?
— Готова?.. — озадаченно нахмурился фука.
Что-то я слышала про эту разновидность брауни, а вот что именно — не помню.
— В смысле, смогут ли бежать долго и хорошо? — на удивление терпеливо уточнил Айкен. — Здоровы ли?
— Здоровы, — заторможено кивнул Хир. — Давеча занозу у вожака из лапы вынул. Так что здоров, но бежать не сможет.
— Что?! — взвыл Айкен, воздевая руки к небесам и покрываясь уже знакомой сеточкой молний. — Вожак не сможет бежать?! Что же с нами, несчастными, сделает его величество, что же сделает?!
— Побьет? — флегматично предположил фука.
— Идиот!
— Но так побьет же. Значит ответил правильно.
Я вспомнила наконец. Фуки — глупые. Очень не сообразительные.
— Айкен, угомонись. Паникой делу не поможешь, — вмешалась я в очень неинформативный диалог фейри, в котором брауни ругался, а фука сидел с остекленевшим взглядом и поддакивал в неподходящих местах. — Хир, а остальная свора в порядке?
— Да, — с легкой заминкой ответил он.
— Есть кем заменить вожака?
Вмешался Айкен.
— Это же любимый пес лорда Кэйворрейна!
— Ну не самодур же он? Должен понимать, что есть форс-мажоры.
Оба уставились на меня крайне скептически, а после фука сказал:
— Форсы у нас есть, но мажоров нет. Они тоже кусаются?
Ы-ы-ы.
Именно в разгар этой трагедии в псарне хлопнула дальняя дверь, раздались тяжелые шаги и счастливые повизгивания уже знакомой ласкучей красноухой девчонки, что встречала меня.
