Как я сдержала порыв убежать? Вот честно — не знаю. Но на краткий миг что-то внутри действительно дёрнуло меня обратно.
Дура! Какая же я дура! Ясное дело, император — не та личность, с которой можно пообщаться с глазу на глаз в пиршественном зале. Тут обязательно будет куча советников, родственников и прочих нахлебников.
Так, Ларетта, берём себя в руки. Как там сказала Арлетта? Спинку поровнее? Ага, вот так! Носик повыше? Задерём, что уж там. В конце-то концов, я вам не тяп-ляп, а личная гостья императора, наследница божественного рода, да и вообще последняя надежда вашего мира. Что там мне ещё велено? Ах да, улыбаться. Сделано! Правда, не уверена, насколько обаятельно смотрится это со стороны. Судя по тому, как скулы свело, улыбка моя сейчас больше походит на оскал. Ну и ладно, что уж есть. Другую, в сложившихся обстоятельствах, выдавить из себя я не смогу, при всём желании.
— Миледи, ваше место по правую руку от Его Величества, — подсказал подошедший ко мне слуга.
— Благодарю, — отозвалась я, направляясь к указанному месту.
Под прицелом внимательных взглядов, ощущаю себя словно модель на подиуме в свете софитов. Перед глазами от напряжения всё плывёт. Есть точки старта и финиша, так что главное сейчас — дойти из пункта А в пункт Б, не оплошав, не оступившись…
Обычно я неуклюжестью не страдаю, но от волнения всякое может случиться. Ведь закон подлости он такой…
Каждый шаг, словно пытка, будто в гору ползу с тяжеленым рюкзаком за спиной. При этом держа и ту самую спину, и мину.
Фух! Этот экзамен позади. Слуга предусмотрительно придвинул мне стульчик. Села, всё так же с улыбкой, и прямой спиной. Её уже, кстати, сводить начинает от напряжения.
Наконец-то взглянула на стол. Уууу… Мать же вашу! Приборы… Сколько их? Зачем? За что… За что мне это наказание?
Аппетит окончательно пропал. Зря я решила явиться сюда, ох зря. Только опозорюсь, посмешищем стану.
— Рад представить вам мою гостью, прибывшую сюда по моему приглашению, — с акцентом на «мою» и «моему», произнёс император.
И опять от звуков его голоса у меня туман перед глазами. Всё моё существо превратилось в одно большое ухо, готовое внимать и внимать…
— Герцогиня Ларетта Заславская, — продолжил монарх.
Ух ты, как гордо звучит. А он ведёт дальше:
— Прошу любить и жаловать. И, предупреждая ваше любопытство: её предки некогда перебрались с Раментайля на Землю. Поэтому в жилах герцогини присутствует определённая доля свежей крови, что и привело к частичной потере семейных черт.
— Зачем?.. — как мне казалось, едва слышно выдохнула я.
— Лучше сразу всё расставить на места, чем ждать, когда начнутся придирки и обвинения в самозванстве, — так же тихо отозвался император, и тут же добавил: — Тебе невероятно идёт образ леди нашего мира. В этом платье, с причёской по нынешней моде… Ты обворожительна!
Сказать, что я смутилась, всё равно что не сказать ничего. Меня на миг бросило в жар, затем в холод, и я ощутила, как вспыхивают, явно предательски краснея, мои щёки.
И снова, на фоне вызванного вниманием Леонеля смущения, я забыла обо всём, включая присутствующих надзирателей. И да, опять, схватив первый попавшийся под руку прибор, я стала накладывать себе всякие яства, коих здесь имелось в изобилии. Совсем понемножку, на пробу.
Леонель что-то говорил, невольно вынуждая меня прикрывать от удовольствия глаза, пока я смаковала блюда и наслаждалась музыкой его голоса. Смысл фраз ускользал, но кажется, я вполне своевременно успевала кивать или давать односложные ответы, что, судя по всему, вполне устраивало собеседника. Окружающие перестали для меня существовать. Остались лишь нежнейшие яства и сидящий рядом мужчина.
— Странно, но ты действительно неравнодушна к мясу бердонга, — ворвалась в моё затуманенное сознание фраза императора. — Кто бы мог подумать?
— Что? — вмиг растеряв всю эйфорию, воззрилась я на него.
— Ты уже по третьему разу подкладываешь себе блюда именно из него, — пояснил Леонель, а я…
Я вспомнила, о чём он говорит. Ядовитый гад! И да, тут же ощутила, как содержимое желудка устремились вверх, явно ища выход. Схватила стоящий неподалёку бокал и едва ли не залпом выпила всё содержимое. По нёбу прокатился приятный фруктовый вкус, а потом… Горло вспыхнуло, в голове зашумело, а окружающий мир как-то вмиг стал ярче и дружелюбнее. Захотелось улыбаться. Не скалиться натянуто, а от души…
— Пожалуй, ты переусердствовала, — вставая из-за стола, тихо произнёс Леонель и, взяв меня за руку, уже громче добавил, явно обращаясь к сотрапезникам:
— Нам пора откланяться, дела…
Идём. А я… Я тут лужицей расплываюсь при всём честном народе. Ведь он… Нет, не так — ОН, взял меня за руку!
Ощущения непередаваемые. Волны тепла по всему телу — это единственное, что я могу описать. Да ещё и дурман в голове от выпитого спиртного. Да-да, всё осознаю, в том числе и то, что глупо улыбаюсь во все тридцать два зуба. Но, увы, ничего с собой поделать не могу.
Что-то невероятное со мною творится в те моменты, когда рядом этот блондинистый красавчик, а уж теперь-то и подавно. Ведь я так мечтала прикоснуться к нему, убедиться, что он реален… Реален… Ладонь у него тёплая, сухая и неожиданно жёсткая, но это даже приятно.
Шальные фантазии возвращаются к ночному видению. Я представляю, как эти руки касаются моей кожи на груди, ласкают тело. Дыхание сбивается от избытка чувств, а меня всё куда-то ведут и ведут. Скорее даже тащат, как на буксире. Неужто так прижало мужика, что совсем уж невтерпёж?
Дверь за спиной неожиданно громко захлопывается, на миг возвращая меня в реальность, и в сознание проникает голос императора:
— Выпей это…
Моей руки касается прохлада бокала.
Хм… Забавный, споить меня решил? Делаю глоток, оставляя бокал на столик, чтобы не мешал.
— Да я и так на всё готовая…
— То-то и заметно, — недовольно поджимая губы, произносит этот красавчик.
Хм… Я что, вслух это сказала, да? Ну и ладно, пусть знает, не надо будет долго брачные танцы с бубном плясать.
— Да-да, я всё понял. Пей, давай, — отвечает на явно вновь вслух высказанную мною тираду, император.
И приставляет бокал к моим губам, уже отбросив надежду на мою способность самостоятельно принять очередную дозу неведомого пойла. Ну ладно, коль так уговаривают, чего ломаться? Главное, не вырубиться, а то пропущу свою большую и чистую.
Делаю глоток, второй. Странное пойло. Вкуса никакого, но вязкое какое-то.
— Вот так. Ещё немного. Хоть поотпустит немного, — приговаривает он, а я даже поперхнулась.
Он что недоволен? Совсем прибалдел? То есть я ему прямо в лоб заявляю, что на всё готова, а он? Он, вместо того чтобы как любой нормальный мужик схватить меня в охапку, начинает отпаивать, чтобы дурь прошла?
